Святополк правил в Полоцке до возвращения Всеслава, проявив себя очень коварным правителем. Чего ожидать от нового великого князя, Всеслав не знал и решил оправить меня к князю Олегу Святославовичу с предложением военного союза. Надев доспехи, собрав деньги и оседлав своего вороного коня, я попрощался с Полоцком в свете наступавшей утренней зари и отправился в путь.
И снова дорога в Тмутакань выдалась долгой и тяжёлой, но я получил новую возможность посмотреть земли Руси. Всё изменилось с момента моего последнего путешествия, встречные города разрослись, языческих капищ стало намного меньше, зато количество церквей значительно выросло, христианство завоёвывало себе новые позиции в духовной жизни Руси. Рост населения городов и изменения в духовной жизни неизбежно должны были привести к качественному перерождению Руси, но к какому, я ещё не знал.
По прибытии в Тмутаракань я заметил военные приготовления в городе и большое количество прибывающих в город вооруженных людей. Меня гостеприимно принял у себя князь Олег.
Я с трудом узнал князя, годы жизни в Византии изменили его. Олег был одет по византийской моде, в дорогие ткани, и вёл себя очень спокойно и рассудительно. Не чувствовалось ни ненависти к врагам, ни обиды за прошлые поражения, у меня сложилось впечатление, что Олег Святославович увидел в Византии нечто поразившее его настолько, что заставило по новому взглянуть на этот мир.
Олег внимательно выслушал предложения князя Всеслава и поблагодарил за оказанное ему доверие и поддержку, но пояснил, что у него уже есть другие планы.
- Князь Всеслав немного опоздал, я со дня на день выступаю с войском в поход на Чернигов, а Тмутаракань, чтобы её не заняли ставленники князя Святополка, я оставляю в управление византийскому императору Алексею Комнину. Если хочешь, можешь как посол князя Всеслава, сопровождать меня в походе.
Немного обдумав предложение князя Олега, я согласился, по правде говоря, в дороге на Полоцк мне было с ним по пути.
Через несколько дней мы двинулись в путь на Чернигов, в этом походе князь Олег со своей византийской женой часто вечером принимал меня у себя в шатре.
- Красоту Константинополя невозможно передать словами, да и сама Византия настолько яркая, красочная и блистательная в сиянии куполов своих храмов, что с непривычки приводит в изумление. Все города, которые мне известны на Руси, и те, что я видел в Богемии и Польше, просто деревни по сравнению с Константинополем. В Византии я почувствовал себя диким варваром рядом с византийцами, мы на Руси лишь неудачно копируем их духовные ценности и культуру. Именно в там, краю, вечно залитом солнечным светом и хранящим мудрость тысячелетий, в Константинополе, городе, который в окружении морей связывает между собой Европу, Азию и Африку, находящимся практически в центре мира, я был озарён истинным христианским духом.
Князь Олег собирался мне ещё что-то рассказать, но в этот момент его прервала жена. Византийка Феофания Музалон не любила, когда её муж Олег начинал восхвалять её родину, в конце концов, сейчас она с Олегом находилась на Руси, и именно с Русью, а не с Византией было связано их будущее.
Феофания была молодой полноватой девушкой, с классическими чертами лица и большими голубыми глазами. Её безупречные манеры выдавали в ней знатную особу и поневоле притягивали внимание.
За время пути князь Олег успел мне многое рассказать о своих приключениях в Византии, о придворной константинопольской жизни и об удививших его обычаях и нравах византийцев.
Когда мы добрались до Чернигова, жители города сами открыли нам ворота. Побеседовав с местными воинами, Олег узнал, что горожане пытались захватить Владимира Мономаха, чтобы выдать его князю Олегу, но Мономах закрылся в черниговской крепости вместе с дружиной.
Восемь дней продолжался штурм черниговской крепости, пока Мономах не согласился сдаться. Владимир Мономах, некогда гордый и амбициозный правитель, теперь выглядел жалким и испуганным в ожидании расплаты.
- Ну что, друг, вот мы и встретились снова. Видимо, ты оказался не лучшим правителем, раз черниговцы сами тебя мне выдали. Это ведь ты участвовал в травле моего брата Глеба, которая привела к его гибели в Заволочье, и ты подкупил охрану, убившую моего брата Романа. И даже к убийству моего товарища, князя Бориса Вячеславовича, ты причастен. Ты и твой отец организовали моё изгнание в Византию. А сегодня ты пленён в моём городе, который беззаконно присвоил себе. Есть ли тебе что сказать в своё оправдание? - жестко сказал Олег, обращаясь к Владимиру Мономаху.