Я оставил ее в ванной чистить зубы, умываться и осматривать одежду, не осталось ли где-то следов рвоты. Когда она вернулась, все было в порядке. Возможно, она в конце концов справится. Первое убийство всегда дается нелегко, а Энни понимала, что это ее слова, сказанные в Челси, стали причиной смерти Карен. Вскоре я отправил ее домой, а сам вернулся к газете. Люблю местные газеты за их благовоспитанную сдержанность. Если бы только таблоиды пронюхали об этом деле, они тотчас налетели бы, как мухи на мед. Я ведь оставил яд всего в двух местах, и, поскольку ему потребовалось всего несколько минут, чтобы подействовать, я могу себе представить, чем занималась Карен перед смертью.
ГЛАВА 4
Теперь у нас с Энни была причина видеться чаще — хороший секс. Учитывая дневную работу, ее сборища и мои музыкальные вечера, мы решили, что можно, не вызывая подозрений, встречаться два раза в неделю. Энни, конечно, пришлось присутствовать на похоронах Карен — на чинной христианской церемонии, соответствующей жизни школьной учительницы. Однако в конце недели шабаш проводил собственную погребальную службу по ушедшей сестре, и Энни, как мы и планировали, было предложено вступить во внутренний круг.
— Они устроили настоящее шоу, — рассказывала она мне в кровати после очередного успешного часового спектакля с фальшивыми оргазмами. — Вдвое больше свечей, чем обычно, все в черных одеяниях, и один такой же балахон был разложен на полу для Карен. Мы пели печальные песни, провожая ее в последний путь, а потом внешний круг был отпущен, только меня оставили и предложили сменить мое платье на балахон Карен. Где бы она ни была, клянусь, это привело ее в ярость.
Я примерно представлял, где может быть сейчас Карен, но данных у меня не имелось, и я не стал высказывать догадки. Энни продолжала рассказывать:
— Есть одна проблема. Они говорят, что до окончательного посвящения я должна получить разрешение Карен на то, чтобы занять ее место. Как ты считаешь, это не нарушит наши планы?
— Не беспокойся, — ответил я. — Я обо всем позабочусь.
— Как?
— Не спрашивай. — В самом деле, лучше ей этого не знать. Если она поймет, насколько далеко я готов пойти ради ее безопасности, ее снова может стошнить, а мне совсем не хочется драить унитаз. — Когда состоится церемония?
— Ночью в воскресенье.
— Нет проблем.
— Вот как. — Некоторое время она задумчиво изучала мое лицо, а я тем временем уже составлял план. — Скажи, так ли уж необходимо было ее убивать? Нельзя было заставить ее исчезнуть или что-то в этом роде?
— Хотелось бы, Энни, но у меня такое чувство, что это должно было произойти. И если ее не будет там, когда ты попросишь разрешения, Гамильтон наверняка заподозрит неладное. И тогда тебе грозит беда.
— Да, Билл, наверное, ты прав. Но мне не нравится, что убийство единственный способ решить проблему. Нельзя ли просто запугать их, чтобы заставить отказаться от своих планов?
— Нет, нельзя. Это не какой-нибудь наркодилер которого мы могли бы припугнуть, Энни. Это террористы. У них большой опыт борьбы против государства, вмешательства в жизни других людей и прочих скверных проделок с человеческими мозгами. Задумайся хотя бы о Карен. Два года назад она была обычной школьной учительницей, которая интересовалась неоязыческим культом, но умерла она законченной революционеркой, готовой уничтожить все, на чем основывалась ее прежняя жизнь. Я приветствую профессиональный рост, но в данном случае попахивает контролированием мышления.
— Мне кажется…
— Да, я понимаю. Я больше времени варился в этом котле, и все это мне уже знакомо. Все, что нам остается, это остановить их и предотвратить распространение их идей и методов. Дело не в двух дюжинах женщин, желающих мирным путем изменить мир, мы столкнулись с восемью террористками, от которых не приходится ждать ничего хорошего. Помнишь клятву, данную тобой при вступлении в отдел?
— Смутно. Что-то о защите людей от мистификаций.
— Это называется Защитой от Царства. Вот для чего мы здесь. Для того чтобы малыш Джонни, живущий в дальнем конце улицы, мог спать спокойно и не бояться, что из шкафа вылезет чудовище и его сожрет. Для того чтобы каждый человек шел своей духовной тропой и никто не осмелился посягать на его душу. Для того чтобы люди верили в то, что им ближе. В противном случае нам грозит хаос или охота на ведьм. Хоть мне и не слишком нравится наше занятие, два других варианта мне просто отвратительны.
— Да, я все понимаю. Хотя не могу сказать, чтобы мне это доставляло удовольствие.