Вендиго — чудовище из индейских легенд. Это великан, который живет в лесу. У него красные глаза и когтистые лапы, он питается человечьим мясом и утоляет свой лютый голод, пожирая маленьких детей. Крысе этот персонаж страшно нравился.
Отец тогда усадил Крысу рядом с собой и объяснил ей, что на свете и правда есть чудовища, которые убивают детей, только это не мифические великаны, а настоящие люди, которых называют педофилами. Крыса тут же всей душой возненавидела педофилов, и они стали мерещиться ей на каждом шагу.
— Эй, Боб! — крикнула Крыса. — Хочешь погонять мяч?
Я не ответил.
— Ну ладно. Я наигралась, пойду в дом.
Вот вам вся Крыса, будьте любезны: папа скоро умрет, а я наигралась и пойду в дом.
Я повернулся кругом, глядя прямо перед собой. Со всех сторон было бескрайнее небо. Земля в Виннипеге плоская, но в этом есть своя прелесть. Особенно красивы закаты — можно наблюдать, как солнце садится прямо за горизонт. Так я и поступил, а затем поспешил убраться в дом вслед за Крысой, не дожидаясь комаров. Комары в Виннипеге очень злобные. Не знаю, зачем на свете вообще существуют эти твари… Они никогда не упускают возможности меня укусить, зато вот Крысу не трогают. Она для комаров неуязвима.
Я вошел в гостиную. Крыса плясала перед телевизором под речитатив Айсмена, самого популярного рэпера в хит-парадах. Она повернула бейсболку козырьком назад и трясла несуществующей задницей в такт музыке. Надо сказать, что произведения Айсмена пестрели отборной бранью, но Крыса никогда не ругалась, потому что не хотела расстраивать папу. Все крепкие словечки она заменяла звуком «пип». Так вот, она плясала и выкрикивала:
Когда Крыса подпевала Айсмену, пищать ей приходилось очень много.
— Ужин готов! — сообщил папа, входя в комнату с подносом в руках.
Он уже был малость поддатый. Вообще-то, обычно папа не прикладывался к бутылке до тех пор, пока мы с Крысой не ложились спать, просто сегодня начал пораньше. Он хороший отец, готов ради нас на все. И, трезвый или пьяный, готовил он так, что пальчики оближешь. Думаю, научился у нашей мамы.
Мама погибла в автокатастрофе, когда я был маленьким. Я мало что о ней помню, кроме того, что она была француженкой — не канадской француженкой из Виннипега, а самой настоящей француженкой из Франции. А ее отец работал шеф-поваром, и слава о нем гремела на весь Париж. Словом, наш папа умел готовить, где бы он этому ни научился, и сегодня на ужин он сварил французский луковый суп и сам испек хлеб с маслинами. Принимая миску из папиных рук, я внимательно всмотрелся в его лицо, но не увидел никаких признаков надвигающейся смерти. Папа выглядел вполне здоровым.
Крыса выключила телевизор и плюхнулась на диван.
— Гарсон, суп, будьте любезны, — чопорно проговорила она.
— Слушаюсь, мэм, — тем же тоном подхватил папа и повесил на руку салфетку, как заправский официант.
— В наше время стоит внимательно относиться к выбору собеседников, — продолжала Крыса. — В городе полно всякого сброда.
Крыса умела изображать много разных акцентов, но этот, аристократический британский, удавался ей лучше всего. Прямо не отличишь от снобов с канала Би-би-си. С другими акцентами она тоже неплохо справлялась — могла выдать вполне сносный ирландский или тягучий южный выговор. Вот только индийский акцент в ее исполнении ничуть не отличался от ямайского, а русский напоминал речь сильно простуженного графа Дракулы.
— Не желаете ли хлеба, мэм?
— Да, конечно. Всякой трапезе приличествует хлеб. А простолюдины пусть кушают пирожные.
— Что-нибудь еще, мэм?
— Нет, дружочек, на сегодня вы можете быть свободны.
— Мари-Клэр! Истинная леди никогда не назовет прислугу «дружочком»! — Папа опустился на диван рядом с Крысой. — Это недопустимая фамильярность. Разве можно надеяться на успех в драматической карьере, допуская такие вопиющие оплошности?
О да, моя сестра мечтала стать актрисой.
— Извини, пап. Ошиблась.
— Это уж точно. А теперь ешь суп как хорошая девочка.