От одной лишь мысли об этом, на душе становится противно, я закрываю глаза и пытаюсь, как перед казнью, вспомнить все, что со мной было после того, как Лорд Эствейр перенес меня в Савиран.
Этой ночью я не сплю и сознательно отказалась от предложенной пищи, ограничившись чистой водой из кувшина. После ухода Рида меня все же изволили начать кормить.
Сколько дней у меня в запасе прежде, чем Риду удастся отыскать хорошего мага, который согласится помочь ему? Или же таковой человек уже есть и Рид просто выжидает, позволяя мне изрядно помучиться самобичеванием. Сколько времени он даст мне? И ждет ли, что я стану умолять его, отказаться от этой задумки?
Я снова прикладываю руку к груди, к тому месту, где спрятано письмо.
Найдя на полу сравнительно свежий кусочек угля, я достаю письмо и пишу впопыхах на обратной стороне короткое послание в случае, если однажды письмо чудесным образом попадет к нужному человеку. Почерк выходит неровным из-за темноты.
«Дамиран, мой дорогой принц и король, вскоре я не смогу вспомнить даже вашего имени. Рид держит меня в Сумеречной Пустоте и намерен уничтожить все мои воспоминания, дабы подчинить себе мою волю. Дорогой Дамиран, мне кажется, в этот раз у него получится и я больше никогда вас не вспомню. Знаю, что во всем этом я повинна сама и не посмела бы жаловаться. Но вас тоже ожидает опасность, едва ли мне удастся предупредить вас, но, если однажды, вы это прочтете, знайте, я бы отдала многое, чтобы помочь вам расправиться с Ридом Огненным. Прощайте, Ваше величество. Иногда мне начинает казаться, будто я люблю вас, но потом…».
Места на листе не остается, мне негде закончить фразу, что потом Рид уничтожает мои воспоминания. Спрятав письмо обратно, я присаживаюсь на кровать и опускаю голову. Не хочется признавать, но мне страшно, не просто страшно, в этот раз страх парализует, уничтожает. Мне хочется кричать от безысходности и звать на помощь, хоть и знаю, что никто не придет.
В первые за всю жизнь, я встаю на колени не для того, чтобы припасть ниц перед хозяином.
– Милостивая Амирэтт, убереги дитя свое от расправы, – шепчу я, пытаясь вспомнить хотя бы одну молитву. Но боги давно покинули Васмиор, они не слышат наших молитв…
К несчастью всех васмиорцев, я стала их единственной надеждой, во мне они увидели того, кто избавит их от ошибок прошлых королей. Как жаль, что их надеждой была именно я, самая обычная девушка, рожденная от рабыни и никогда не знавшая отца. Глупая, отчаянная душа, свято верящая в добро. Я всех их подвела.
Словно зверь в клетке, дикий и своенравный, но загнанный в угол, я хожу кругами, в ожидании казни. Следующие семь дней тянулись долго, время замерло, особенно для меня, узника, осужденного на беспамятство, на вечное забытье. Все это время, я заставляю себя вспоминать каждый разговор, каждую мелочь, которая раньше не имела вообще никакого смысла. Так мне кажется, что я смогу запечатлеть воспоминания настолько крепко, что их попросту не сумеют отнять, когда придет время. Пустые надежды.
Мама, ее нежные руки, ласкающие меня по лицу, – вдруг и это решат отнять. Онтастар, вражеский, но по-своему прекрасный город. Я решила запомнить его в ту нашу первую встречу, веселым, шумным. Море, соленый запах темно-синих вод, что преследует меня по сей день. Дети, снующие без присмотра повсюду и громкий гул с рынка, раскрасневшиеся лица зажиточных торговцев. Ночные посиделки у общего костра, звонкий солдатский смех и шутливые перебранки, неприличные песни, мотив которых утих давно, но слышится мне всё четче с каждым днем. Неужели я смогу жить без этих памятных моментов? И можно ли назвать жизнью подобное существование?
Так нельзя! Я не животное, чтоб клеймить мой разум, как это кому удобнее. Заслышав шарканье на лестнице, я ударяюсь спиной о стену, мечтая слиться с ней и исчезнуть.
Дверь в темницу приоткрывается, впуская за собой свежий воздух и спустя пару мгновений плотно затворяется. Я съеживаюсь, кажется, не только внутренне и начинаю бездумно паниковать. В руке как-то сам возник огненный сгусток, я попыталась сжать ладонь, чтобы он исчез, но огонь только сильнее разгорелся, готовый сорваться с ладоней на врага.
– Эй! – Шикнул на меня женский голос. – Подбери-ка свой огонек, несносная ты бестия.