Если однажды каким-то чудом мне удастся вернуть Васмиор, его еще потребуется удержать. Королевству понадобится сильный правитель, способный продолжить род, а точнее, дать новую династию, потому как прежняя утрачена безвозвратно. Правитель, который найдет способ поднять королевство из руин и нищеты, который соберет или создаст армию, дабы не повторять прошлых ошибок. Едва ли мне это под силу. Как только мне отдадут Васмиор (здесь уже не уместны «если» и «может быть»), я передам его в руки более опытного человека. Ну не бывает в жизни как в сказках, не сможет рабыня править людьми и удерживать их наплаву достаточно долго. Мне, как не печально это признавать, мозгов не хватит на такое. К тому же всем быстро станет известно, васмиорка я – лишь наполовину. Как бы люди ни желали свободы, они не примут королеву, чья кровь смешана с кровью врагов.
Во всем этом меня смущает только одно: остался ли в Васмиоре тот, кто способен будет взвалить на свои плечи это нелегкое бремя и повести людей за собой. Если и да, то мне об этом неизвестно.
Не знаю, с чего вдруг, все эти мысли так плотно окутали мой разум, почему стало важным решить все это прямо сейчас, этой ночью, немедленно, когда еще и моя то судьба толком не решена, я уже взялась решать судьбу целого народа, королевства. Но моя судьба – песчинка по сравнению с тысячи жизнями, жаждущими избавиться от рабства, тайком мечтающие о возвращении волшебства. И мне бы очень хотелось рассказать всем, кто, как и я, родились после завоевания и не представляют, какого это, чувствовать магию в своих жилах, как прекрасно это чувство. Всё вокруг приобретает новые краски, становится легче дышать и думать, легче жить, зная, что боги наделили тебя даром, коснулись благом, которым, как ныне считается, обладать могут лишь избранные. В Савиране так и есть, – волшебство доступно не всем, но мама рассказывала, что в Васмиоре каждый житель был благословлён богами. Каждый! Значит это лишь одно – вернись в королевство магия, мы станем сильными, мы оживем, воскреснем из пыли и мрака, в который нас обратили. Конечно, людям понадобится время, чтобы осознать и принять столь резкие перемены, но сути это не меняет. Васмиор сможет дать отпор, как только заклятие разрушится.
Глядя в светлеющее небо, я подскакиваю на кровати и впервые за дни, проведенные во дворце, искренне улыбаюсь. Чего бы это ни стоило, я разрушу проклятие. Найду способ, не отступлюсь ни на шаг от этой цели до тех пор, пока не исполню ее.
В этот предрассветный час все остальное перестает быть важным: счеты наследника со мной, если они имеются, треклятый бал, Рид, мое личное спокойствие, едкие слова придворных, их косые взгляды и перешептывания. Всё это пыль.
Придя к этой мысли, мне наконец удается успокоиться, кто бы мог подумать, что осознание к мятежу может принести успокоение, но это так. Я с облегчением падаю обратно на кровать и почти мгновенно засыпаю.
Увы, долгий сон мне не грозит, казалось бы, едва заснув, я подскакиваю в холодном поту и с бешено колотящимся сердцем, испуганно оглядываясь вокруг. Только что пришедшие служанки замирают с вытаращенными глазами. У Глисы в руках безжизненно повисает свежее платье, а Дакам едва не сливается с креслом, явно пытаясь за него спрятаться.
Пора бы им обеим уже привыкнуть к такому «пробуждению», ну или смириться, что их госпожа немного ненормальная. Но в этот раз меня разбудили отнюдь не служанки.
Стараясь не думать о причинах резкого пробуждения, я встаю и пробираюсь в ванную, попутно натянуто улыбнувшись девушкам, чтоб они все же отмерли и зашевелились.
После утреннего туалета приходится поспешить к завтраку. Глиса по приказу старшей служанки подобрала для меня платье, отдаленно напоминающее нечто былое от васмиорской моды. Простой крой, без лишних изысков, неяркое, однотонное. По здешним меркам – слишком строгое и закрытое, с высоким воротом под самое горло, без выреза и длинным рукавом.
В который раз я мысленно благодарю Тириву. Отчего-то служанка прекрасно знает, как мне выгоднее себя подать, выбором платья она как бы намекает: не забывай, кто ты. Или наоборот: покажи, кто ты.