Зотерана мое преображение не смущает, он все еще открыто ухмыляется, развалившись на стуле. Однако Мебек и Калиган опустили головы.
Остальное обсуждение касалось совершенно неволнующих меня вещей и дел. Я дослушала лишь из любопытства, все так же возвышаясь над столом и не заметила, как кровотечение усилилось, покрыв значительную часть скатерти вокруг ладони, буквально пропитав ее насквозь. Король Сакрам периодически бросал настороженные взгляды на меня, но так ничего и не сказал.
Полагаю все дело заключалось как раз таки в том, что скажет действующий законный правитель. Ведь прихвостням принца нужно что-то ему донести, однако король нем. Под поджатым губам, мне стало понятно, как много сил у него уходит на то, чтоб не ляпнуть лишнего. Судя по всему увиденному и услышанному, его сын настоящее чудовище, а король ничего уже не сможет с этим сделать. И как всякий отец он страдает.
Решив, что сегодня с меня хватит, я спешу откланяться, меня раздирают чувства, ранее не охватывающие так яростно, не приносящие столько горечи. Покидая столовую, я могу думать только об одном: в Васмиор пошлют королевский полк для расправы над мятежниками. Как скоро? Возможно ли это предотвратить? Итог один – нужно поговорить с чудовищем. Он, как и я – лишь наследник. И он не в праве распоряжаться, скольким жителям захваченного королевства нужно умереть.
На выходе из столовой я замираю, на мгновение не совладав с эмоциями. В ближайшее время я обязательно заявлю права на Васмиор.
– Миледи, позвольте вам помочь, – один из солдат тянется к моей руке, но я успеваю ее одернуть.
– Мне ваша помощь ни к чему, – рычу я. – Отведите меня к принцу.
– Миледи, у нас приказ.
Приказ! Это слово уже въелось в мою кожу и смердит как набухшая опухоль. Неужели чудовище так занято, что не сможет уделить мне и пяти минут? Не проблема, я согласна подежурить около отхожего места или купален, но он со мной поговорит!
Развернувшись, я ухожу, ни разу не оглянувшись на солдат, следующих за мной по пятам. Идти в комнаты не хочется, служанки начнут трещать о предстоящем мероприятии, бегать из угла в угол, подбирая всевозможные ленты и украшения. Тяжело вздохнув, я заворачиваю в другой коридор и ухожу в сад, миновав ленивых аристократов, смотрящих на меня как на грязь под ногтями. Около входа в огромный зимний сад Его величества, высаженный под блистательным куполом, солдаты останавливаются и замирают в ожидании. Неужели они не пойдут за мной? По-моему, лабиринты из зелени намного опаснее мрачных коридоров, хотя бы потому, что в сад есть как минимум пять входов с разных сторон дворца.
Так или иначе, моя охрана решает остаться снаружи, и как ни странно, я этому внутренне радуюсь.
Час, может и больше, я брожу по цветущим лабиринтам в поиске укромного места. Устроившись на лавке под непонятным разросшимся в разные стороны деревом, опасливо поднимаю руку и смотрю на ладонь. Кровь не перестала, наоборот, платье бессовестно испорчено, едва ли служанки смогут справиться с таким количеством въедливых пятен. И все же я сжимаю зубы и обтираю ладонь о жесткую ткань. Боль моментально врезается в мозг, я вскрикиваю и одергиваю руку. Убрав ненадолго густую кровь, получается заметить, что в ране застрял добротный кусок стекла и засел достаточно плотно.
Я усмехаюсь, думая о том, как среагировала бы на подобное истинная леди. Визг, слезы, обморок. Но я – не леди, и никогда ею не стану, зато могу стать королевой. Уверена, госпожа Соловетта на это спросила бы: а разве королева – не леди?
Нет. Королева – прежде всего воин, умело балансирующий на разных аспектах власти, воин, знающий вкус крови и цену смерти. Королева не может быть слабой, хилой, глупой. Всё это слишком большая роскошь. И я буду королевой, пусть и недолго.
Прикусив губу, двумя пальцами раздвигаю края длинного разреза, опускаю длинные идеально ровные когти внутрь и зацепляю стекло с двух сторон. Пискнув что-то невнятное, вытягиваю стекло и разглядываю его, словно реликвию. Кровь в ране собирается еще быстрее прежнего, однако теперь я с легкостью обтираю ладонь о платье, не скрипя зубами от боли.
Глядя на перепачканное в собственной крови стеклышко, я думаю о том, как много всего переменилось с тех пор, как убили Кейдру. Ее образ все еще стоит перед глазами, но ныне она улыбается. Кстати, нужно бы узнать, что стало с Тео.
Тогда в саду, что с любовью возводила мама, я встала перед хозяином и навсегда перестала быть просто рабыней. Возможно все это благодаря Кейдре, иначе я бы никогда не выступила против хозяина и не оказалась сейчас здесь. Кто знает, быть может, мне не удастся воплотить задуманное и однажды, как и Кейдра, я сгину в кошмарных коридорах дворца. И все же, сейчас у меня есть шанс хотя бы попытаться.