Едва ли не отпихивая от себя Даара, я рычу, не обращая внимания на прочих аристократов, в душе поднимается пламя, требующее выход, оно бушует и клокочет, словно зверь голодный. Где-то в подсознании я знала, нельзя злиться и пугаться, именно из-за этого снова может произойти вспышка волшебства, контролировать которую я не могу. Никто не подумал научить меня, управлять тем, что может уничтожать.
– Вы пожалеете, все вы, – бросаю я злобно и кидаюсь к выходу. Из толпы совершенно невообразимым образом выскакивают солдаты, черной тучей следуя за мной. Быстро обернувшись перед дверями, вижу, что Даар все еще стоит в центре танцевального зала и смотрит на меня, танцующие пары обступают его, заслоняя собой. Привычная усмешка наконец слезла с его лица, он сложил руки за спиной и склонил голову вперед, глядя на меня исподлобья.
Кто ты на самом деле?
Кое-как совладав с платьем, я выбегаю из зала. Сердце бьется о ребра с силой наковального молота, по венам ощутимо проползает пламя, немного щекоча кожу в сладком призывном спазме. Мое тело будто само шепчет: выпусти силу. Нагоняя солдат, уводящих заключенного, я приостанавливаюсь.
– Сейчас вы служите мне или принцу? – Чуть развернувшись полубоком, спрашиваю я у своей охраны.
Один из них, тот, что вел меня в зал, подходит ближе и кладет руку на рукоять меча, пока что мирно спящего в ножнах на поясе.
– Вам, миледи, – чеканит он гордо, отчетливо понимая намек.
– Отлично, – я оскаливаюсь и нагоняю небольшую вереницу. – Рид!
Он оборачивается, останавливается, в спину его грубо пихают затянутые в сталь руки, но господин стоит неподвижно, глядя на меня. Какое-то время Рид смотрит на меня со злобным прищуром, не узнавая, погодя, его взгляд становится удивленным и наконец грубоватым. Он видит, во что я превратилась за весьма короткий срок, и ему это совсем не нравится.
– Не сейчас, Луна, – грозно начинает господин и ссутулит плечи.
Его арестовали! Это догадка приходит так же неожиданно, как обычно появляется Даар. Не знала, что Повелителя могут арестовать, точнее знала, но полагала, что этого никогда не случалось.
– Нет, сейчас, – я сжимаю кулаки и закусываю губу. – Оставьте нас! – На конвоиров стараюсь не смотреть, будто бы они этой чести недостойны.
– Повелитель Сумеречной Пустоты Рид Огненный арестован, миледи. Нам велено сопроводить его в камеру, – рыкает один из конвоиров.
Подмывает спросить, кем же это велено, но ответ и так известен, – принцем велено конечно же, кем же еще. Я могла понять для чего ему требовалась моя смерть и почему принц изменил мнение, решив держать меня по близости. Но к чему арест одного из Повелителей, увы, догадаться не выходит.
– Пошли вон, – тихо отвечаю я и делаю шаг навстречу. Меня обступают мои охранники, впервые я им рада. Они спокойно двигаются вперед, вынимая из ножен блестящие мечи, даже в полутемном коридоре хорошо видно, как тщательно солдаты ухаживают за оружием, клинки обоюдоострые, сулят быструю, но мучительную смерть.
Как не печально, но окончательно быть рабыней я перестаю именно в этот момент. Рабыня не смогла бы отдать приказ. Рабыня не смогла бы угрожать почти что безоружным солдатам вооруженными до зубов. Рабыня не бросила бы вызов принцу, освобождая заключенного.
Надвигаясь на конвоиров Рида, солдаты принца, решившие служить мне, готовы на убийство, я вижу это в их манере двигаться, в том, как они сжимают оружие. Они не намеренны попугать. Так двигаются убийцы, готовящиеся к нападению, так сжимают оружие, готовясь вонзить его во врага. Под этим натиском конвоиры отступают, понимая, что тягаться с защитниками им не удастся.
– Его величество отдал приказ, миледи, – предпринимает еще одну попытку, побелевший юноша. Он не так давно заступил на службу и сталкиваться с подобным ему еще не доводилось.
– Повелитель Сумеречной Пустоты – мой гость. И я требую уважать моих гостей, арест терпит, ничего не изменится, если Повелитель чуть отступится от времени и поговорит со мной.
Им приходится отступить, сдастся. Однако я не чувствую себя выигравшей, по крайне мере пока. Мне все же неизвестно, что натворил Рид, за что его арестовали. Стоит ли его защищать?
– Ждите здесь, я верну вам моего гостя при условии, что содержать его будут не в камере, а в приличных покоях, достойных его статуса.
Забрать господина из-под стражи и отпустить, я не могу, да и не хочу. Как бы он ко мне ни относился, он – савириец, один из врагов. Неважно, что было до дворца, неважно, что он говорил и обещал. В любом случае, даже если бы предшествующие моему нахождению здесь события не произошли, и Рид полноценно даровал бы мне свободу, то он освободил бы меня. Только меня. Так не пойдет, как оказалось, не так важна собственная свобода, как тех, кто достоин ее в разы больше. Я знаю, что многие васмиорцы до сих пор верны нашим богам, они молятся ежедневно, моля вернуть королевству былое. Королевству! Не себе любимому! Вот в чем разница.