– Мешки с цементом, тоже тащат, – загнул и второй.
– А тут тащить бесполезно!
– Почему?
– А, самое главное! В каждом кубике внутри металлическая основа. И в основание дома закладывается мощный электромагнит. Если строить дом без этого, то кубики – ну сложишь дом, а от первого же ветра он развалится. А магнит, он держит кубики прочно, понимаете? Не дает дому распасться. Но у меня и на других, обычных стройках, тоже не было воровства. Знаете почему?
– Нет.
– Я сторожил дыры в заборе. Сами дыры заделывать бесполезно. Сделают новые! Поэтому наиболее эффективным средством борьбы со строительными несунами является чуткий сторож, способный часами лежать в бурьяне, время от времени перемещаясь от одной дыры к другой. Скрип доски означает, что нарушитель лезет через дырку. Я вскакиваю, я – бегу, я – штрафую! Знаете, что нужно кричать, чтобы несун остановился?
– Нет.
– А ну положь! Положь тебе говорят!
Сергей так распалился, что люди вокруг отшатнулись.
– Тише, тише! – Валя тоже отошла.
Сергей огляделся:
– Так когда же ключики будут выдавать?
– А вот и Василий Иванович! – Валя показала ему на дюжего человека в клетчатой тенниске, плотного, лысоватого. Подошла с Сергеем к нему, тронула за рукав. И Сергей тронул за рукав, ловко сделал подножку. Василий Иванович сел задом прямо в лужу. Намахов вытянул руку с пальчиком:
– Хе-хе, бултых!
Дюжий Василий Иванович стал подниматься. Сергей как богомол поджал руки, остервенился:
– Давай, будем драться на кулачки!
Не дожидаясь ответа, отвесил Василию Иванович в ухо оплеуху, присел, шагнул в сторону, дал другой удар наотмашь. Мастер единоборств. Одно время Намахов держал подпольную секцию каратэ – единство тела и духа, упорные тренировки. Месил кулаками битое стекло. Кровища, а он – окунет руки, поочередно, в трехлитровую банку с йодом, и снова.
Вспомнив прошлое, Сергей сделал боевую стойку:
– Ос!
Резко рубанул воздух ладонью:
– Ицукай!
К нему спешили два охранника. Показать им ярость пантеры или сдержанность старого учителя, который одним касанием пальца в тайную точку на шее повергает человека в летаргический сон? Сергей стал совершать плавные движения, высоко и нараспев протягивая звук:
– Ааа.
Иногда быстро высовывал набок язык.
Охранники, в черных формах, оторопело мялись, Василий Иванович встал за ними и звонил кому-то по мобиле.
– Сейчас-сейчас, – закивал он Сергею, – Сейчас всё решим.
Намахов обрадовался:
– Спасибо!
Но сразу опомнился:
– На последнем этаже я не хочу! Если это, конечно, не пентхаааус, – прибавил мечтательно.
– Сейчас тебе будет пентхаус! – пообещал Василий Иванович.
У Сергея был товарищ по фамилии Чобит. Он поехал в Германию и привез оттуда Сергею в подарок баварский народный костюм, трахтен. Это кожаные шортики – ледерхозен, гетры, рубашка, жилет, да шляпа с пером на боку. У шортов справа был карман для ножа – и нож привез Чобит, всё как полагается!
По выходным дням, как накатывало хорошее настроение, Сергей стал наряжаться баварцем и ходить по улицам. Иногда за ним в отдалении шествовала семья, потешаясь его находчивости. Сергей прятался за кустом сирени, выскакивал перед прохожим, привечал снятием шляпы и обращался с такими словами:
– Гутен морген! Их бин турист! Скааашите битте пашалуста, кде в этом короде купить настоящий немецки кальпаса?
И, запустив руки в кармашки, начинал приплясывать.
– Пой со мной немецкий песнь! Я, я, я! Даст ист фруссэ, даст ист нихт!
А когда ему пытались отвечать, махал руками:
– Найн! Я ничьего не понимай!
Подзарядившись недоумением в своем районе, Сергей несся на метро на Крещатик. Здесь его вхождение в образ усиливалось. Он растерянно ходил от одного человека к другому, едва не плача спрашивал:
– Шприхен зи дойч?
Один как перст, баварец затерялся среди чужого города. Не знает языка и местных обычаев. Испытывает страшный голод и потому ищет привычную еду. Баварскую колбасу.
– Кде? – Сергей хватает за грудки испуганного офисного работника, вышедшего пройтись под каштанами и попить кофе, – Кде тут мошна купить баварски кольпасаа?
– Я не знаю! – рвется молодой человек.
– Я пудуу исполнять народны танзен! – и снова, руки в карманы, пляшет.
Сейчас, у свежевыстроенного дома в Голосеево, Намахов остро пожалел, что не одет баварцем. Можно было выйти из толпы и сказать:
– Их, баварец, и то купить в этом чудесны тооме квартиру! Налетай! – пустился бы в танзен, а люди, доставая тугие кошельки, выстроились бы в очередь к отделу продаж, да еще толкая друг друга, выкидывая из стройного ряда, с неизменными вас тут не было, вы тут не стояли.
Чем черт не шутит?
– Шитель Павааарии, – прокурлыкал Сергей, – одетый скромным киевлянином, заглянул к вам на огонек!
Пружинисто и быстро остановилась белая, тяжелая машина, оттуда столь же быстро выбрались четверо. Они хлопнули дверцами, как одной, и решительно пошли к Василию Ивановичу. Тот показал на Сергей. В толпе кто-то крикнул:
– Сейчас бить будут!
Они не были похожи на охранников – те просто стояли как медведи, а эти, суровые и угловато-обтекаемые, коварные, окружили Намахова молча и точно. Двое схватили его за руки.
– Коварные пердуны! – Сергей брыкнул ногой и разбил в кровь рот приблизившемуся Василию Ивановичу. Прижав ладонь к подбородку, тот отвернулся и промычал:
– Кончайте его.
Кулак коварного въехал Намахову в живот. Мышцами пресса Сергей схватил тот кулак. Дёрнул пузом. Запястье коварного смачно хрустнуло, и нападающий присел, молча от боли открыв рот. Кулак находился в плену живота.
Другой коварный ударил было Сергея в лицо, но мощные челюсти остановили кулак и сжались, кроша костяшки пальцев.
Те, кто держал Намахова...
– Испугались и убежали, – рассказывал потом дома Сергей Анечке и Мише.
Он вернулся домой – приполз по лестнице – с лицом, похожим на фиолетовый ялтинский лук, и таким же сплюснутым.
5
Как-то в дождь зашел Сергей с балкона. На капли глядел-глядел, да надумал. Говорит жене:
– А знаешь, Аня, какое дело можно провернуть?
– Какое?
– Наберу кредитов и сменю фамилию.
Аня даже рот открыла. Она – поражена. Муж семи пядей во лбу, никто до такого не додумался раньше. Однако забеспокоилась:
– А если коллекторов домой пришлют, выбивать?
– Так а мы переедем. Ищи-свищи! – и свистнул.
Вечером на семейном совете выбирали Сергею новую фамилию. Он настаивал на «Хур». Чувствовалось в этом нечто ассирийское. Миша предложил, чтобы они с мамой тоже сменили фамилию. Тогда вообще все концы в воду. А то вычислят по родственникам.
– А вы знаете, – подала голос Аня, – пословицу, что не нужно все яйца класть в одну корзину!
– Знаем, – сказал Сергей, – Ну и что?
– Надо нам всем выбрать себе разные фамилии.
– Тогда точно никто не отыщет! – Миша стукнул себя ладонью по лбу.
Искали себе новые фамилии по газетам, книгам и журналам. Знаменитые решили не брать, особенно артистов и политиков. А то будут спрашивать – не брат ли, не сестра ли? Как вы похожи, ну вылитый брат! Героев произведений тоже отложили в сторону. Во время разгара обсуждения, Сергей с Мишей вдруг переглянулись и принялись громко мычать. Аня спросила:
– Чего вы?
Сергей ответил названием:
– Хиба рэвуть волы, як ясла повни?
Миша издал еще один протяжный звук. Аня улыбнулась:
– Так вы кушать хотите?
И пошла на кухню греметь посудой. По кастрюле стучала ложкой и вилкой, ложкой и вилкой, а по тарелке скребла пальцем, по чистой, будто резиновой, гладенькой, и тарелка скрипела, пела, пела. А Миша и Сережа сидели в большой комнате и всё мычали.
Аня вынесла им по сухарику.