– Ниэла… Зачем ты так?
Он еще и спрашивает?!
– Постой-ка! – нахмурилась я. – Ты меня чувствовал?
Лукас опустил голову, будто его поймали с поличным.
– Неразборчиво поначалу, но да, – немного помолчав, признался он.
– И все равно предал?
– Ниэла… я…
Глупая! И кто меня за язык тянул?!
– Не стоит. Ничего не хочу слышать, – не сказала – отрезала. – Этому нет оправданий.
– Ты права.
– Почему ты все время со мной соглашаешься? – подозрительно прищурилась. – Чего тебе надо, а?
Ужасно, но сила не вернулась! Я как была, так и осталась беспомощной! К чему теперь стремиться? Как жить? И стоит ли трепыхаться, если и так почти усопшая? Лукас не прихлопнет, не понятно с какими целями он заявился сюда, то Агафтия с удовольствием прикончит, а после спляшет заводную ведьмовскую льотку у меня на могиле.
– Просто быть рядом.
Когда непроницаемая маска на лице Лукаса дрогнула, явив миру весь калейдоскоп его доселе сдерживаемых эмоций: гнев, безысходность, вину и крохи надежды, особо не заострила внимания. А вот стоило колдуну решительно двинуться ко мне, как заорала похлеще банши:
– Не приближайся!
Он выставил вперед ладони. Думал, что я куплюсь на такую демонстрацию безоружности? Ха! Лукас всегда опасен! Особенно для меня. Будь он с секирой на перевес или же обнаженный.
Щеки обожгло жаром. Наверное, не стоило и думать о колдуне в таком ключе, да? Перед глазами так и замелькали яркие образы… Стыд-то какой! Фу! Ниэла, соберись! Ты же ведьма!
В том-то и дело, что я – ведьма! Ведьма с десятилетием воздержания! Откуда только взялся этот противный внутренний голосок?
– Мне нужно проверить, что ты действительно жива, – покачал Лукас головой, словно оправдывался. – Я просто больше не могу сдерживаться, малышка.
Ишь чего удумал! Проверить он решил! Перебьется!
Я отступала, колдун шел следом. Так мы и плясали внутри многоугольника, выясняя, кто первым сдастся в этой игре.
Он – предатель! Подлый, беспринципный гад! Разрушитель моей жизни! Раньше колдун был изуродован лишь внутри, а теперь вот и снаружи. Истинно чудовище!
Я изо всех сил настраивала себя на ненависть. Десять лет издевательств ковена и тяжелой работы были мне в помощь. Только противное назойливое щекотание в груди сбивало с толку. Может, ужин оказался не слишком свеж? Намудрили что-то на кухне ведьмочки, ох, намудрили…
И этот взгляд с поволокой, обещающий исполнение всех безумных желаний… И косая сажень в плечах! А эти руки воина! И шрамы – напоминание о доблести и мужественности! Ах, какой гнусный искуситель! Он точно подготовился к встрече! Всегда знал, чем можно подкупить ведьмочку! Вот даже верхние пуговки рубашки оставил расстегнутыми, так чтобы была заметна интригующая впадинка между ключиц.
– Ниэла, – попытался обнять меня Лукас.
Я на это больше не куплюсь! Не куплюсь же?
– Нет! Нет! Нет! – заслонилась руками и вновь увернулась.
– Ниэла… – умоляюще. Мое сердце дрогнуло.
Ну почти дрогнуло. Я все еще грешила на ужин.
– Нет!
– Прости меня.
Лукас что… Правда, извиняется? Я даже с шага сбилась. И это чуть не стоило мне свободы! Едва не попалась!
– Еще чего! – фыркнула.
Подскочив к ритуальной чаше, схватила родовой кулон и нацепила на шею. Так сохранней.
Лукас виду не подал, что такой ответ на извинения его задел. Хотя я заметила, как потемнели его глаза и по лицу скользнула тень боли.
– Ты – моя истинная, половинка моей души. Прости, я слишком поздно это понял,– резко остановился он и как-то обреченно опустил руки. – Когда связь между нами исчезла, я решил, что ты погибла. По моей вине. И только сегодня впервые ощутил твой зов.
– Мой зов? – он что белены объелся? – Я. Тебя. Не. Звала!
Лукас меня не слышал. Он продолжал изливаться признаниями. Вовсе не нужными мне признаниями! Поздно. Больше не интересно.
Я скрестила руки на груди, нахмурилась и отвернулась. Разве что мимолетно поглядывала на ссутуленного колдуна, отлично изображавшего раскаяние. Одним глазком подсматривала. И совсем недолго! Так просто, чтобы держать в поле зрения. Мало ли что в его дурной голове еще водится?!
– Хоть и не поверил, что все правильно уловил, но не смог держаться в стороне. И вот. Я здесь. – Закончил как-то совсем потеряно.
Я просила силу! Разве… нет? Но застывший в двух шагах от меня Лукас отчетливо напоминал о другом. Только не он, богиня! Только не он!
– Ты не можешь быть моей истинной парой!
Он прикрыл глаза, кивнул и тихо ответил, извинившись взглядом:
– Но это так, малышка.
– Не смей называть меня так! – от просыпающейся теплоты, что ему все же удалось вызвать у меня, яростно топнула. Едва пятку не отбила от силы удара.
– Прости.
– И извиняться тоже! – назидательно помахала указательным пальцем. – Ты опоздал на десять лет с этим.
Лукас поморщился. Истерические нотки в собственном голосе даже мне прекрасно были слышны.
– Ты же делала ритуал на призыв истинного?
Пришлось медленно кивнуть. Не рассказывать же о древней церемонии прошения милости у Всеблагой матери? Тогда и в бессилии придется признаться.
– И вот, – горячечно выпалил колдун.
– И вот, – непонимающе повторила за ним, ожидая продолжения, которого не последовало. – Ничего не изменилось!
Мне что придется ему все разъяснять, как последнему деревенскому дурню?
– Это я, – уверенно заявил Лукас.
– Что я?
– Это всегда был я, Ниэла.
И такое восхищенно-довольное лицо у него сделалось, что я согнулась пополам от хохота. Ну здравствуй, безумие! А я ведь думала, у колдовской братии сие в редкость!
Хорошенько отсмеявшись, напустила на себя серьезный вид. Всего-то и стоило глянуть на застывшего в тревожном ожидании колдуна-предателя.
– Значит, ты, Лукас, мой истинный. Так?
Он настороженно кивнул, откровенно не поняв к чему я вела.
– Тогда как ты мог развлекаться со всем, что двигалось?! И потом, только уйдя от меня, с ведьмами… Там… В беседке.
Не ожидала, что высказать вслух это будет по-прежнему больно. Точно нож в уже затянувшейся ране провернули…
Лукас скрипнул зубами:
– Я сказал, что это всегда был я, но не отрицал собственного идиотизма.
– Ах, сладкий нектар, а не слова, – наигранно растянула непослушные губы в улыбке. – Можешь огласить весь список.
– Какой список?
– Собственных недостатков, конечно. Это – музыка для моих ушей и я готова наслаждаться ею вечно!
– Я – идиот, – сощурил глаза Лукас.
– Только теперь это понял? Бедняжечка!
– Ниэла… – Он вновь стал приближаться. – Я сделаю все, чтобы ты меня простила.
– Не смей меня трогать! – выкрикнула, поздно ощутив себя в ловушке.
Лукас – гад! Умышленно отвлек, оттеснив к ели.
То ли шаг, то ли прыжок, и я оказалась в крепких, но бережливых объятьях ненавистного колдуна. А еще весьма ясно поняла, что меня намного раньше могли поймать, просто позволяли почувствовать ложную свободу, расслабиться. Как на охоте. Косому гончие всегда дают фору. Для большего азарта.
– Прости, малышка, но все, кроме этого.
Воспользовавшись моей растерянностью, Лукас склонился ближе, прижался колючим подбородком к щеке. Нос защекотал знакомый запах, напоминающий мне застывший в тревожном ожидании грозы осенний лес. Отчего-то близость этого мужчины всегда вызывала именно такие сравнения. В груди защемило. Пришлось мысленно признаться себе, что десять лет не избавили от болезни Лукасом, и тут же запротестовать еще сильнее:
– И не думай даже, предатель, – прошипела я, подметив пристальный взгляд колдуна на своих губах. – Покусаю.
Мужчина скептически повел бровью. Пришлось громко клацнуть зубами у самого кончика его носа, чтобы доказать собственную серьезность.
– Да, ты кровожадная, малышка, – по-мальчишески задорно улыбнулся он. – С тобой стоит держать ухо востро.