— Что за бред, да Коста, — ответил я. — Ты же видел, там нет шлюпки. Скорее всего, взбунтовалась его команда и в отместку привязала Халдриксона к рулю таким мучительным способом. Подобная история произошла с Хилтоном на "Коралловой Леди"; ты должен ее помнить.
— Нет, — сказал я. — Нет. Не команда. Там никто не был, когда связывался Олафа.
— Что? — вскрикнул я, подскочив на стуле. — С чего ты взял?
— Я взял, — сказал он медленно, — что Олафа сам себя связал.
— Подождите, — сказал он, увидев, что я скептически махнул рукой. Подождите, сейчас я показать.
Да Коста вынул руки, которые до этого держал за спиной, и теперь я увидел, что в них болтались перепачканные кровью обрывки ремней, которыми был связан Халдриксон. Каждый из них заканчивался широким кожаным концом, мастерски вплетенным в веревку.
— Вот, — сказал он, поднося к моим глазам кожаные ремешки.
Я посмотрел и увидел на них следы зубов. Выхватив у него один из ремней, я подошел к человеку, лежащему без сознания на моей койке. Бережно приоткрыв ему рот, я просунул между зубов кончик ремешка и осторожным движением закрыл челюсти.
И в самом деле, зубы Халдриксона оставили на ремешке точно такие же следы.
— Вот, — повторил да Коста, — я показывай.
Держа ремни в кулаках, он оперся руками о спинку стула. Потом быстрым движением обмотал один из ремней вокруг своей левой руки, сделал свободный узел, перекинул веревку через локоть. Левое запястье и рука еще могли свободно двигаться, и с их помощью он обмотал веревку вокруг правого запястья, оставив там такой же узел. Сейчас позиция его рук, обхвативших стул, ничем не отличалась от положения, в котором находились руки Халдриксона на "Брунгильде", только узлы и веревки свободно провисали. Да Коста, опустив голову, взял зубами кончик веревки и рывком затянул узел, так что его левая рука оказалась крепко привязанной к стулу; то же самое он проделал со своей второй рукой.
Да Коста подергал руками, демонстрируя мне прочность узлов: прямо у меня на глазах он привязал себя к стулу так, что теперь не мог освободиться без посторонней помощи. Он находился точно в таком же положении, что и Халдриксон, когда мы в первый раз увидели его.
— Теперь вы должны разрезать меня для выпускания, сайр, — сказал да Коста. — Я не могу подвигать руками. Эта фокус давно известный в здешних морях. Иногда надо, чтобы человека стой у руля много-много часов без никого, и он так делай, чтобы если он засыпай, колесо его разбудит. Вот так, сайр!
Я перевел взгляд с да Косты на человека, лежащего у меня на кровати.
— Но почему, сайр, — медленно протянул да Коста, — почему Олафа нада была завязать себе руки?
Я снова обеспокоенно посмотрел на него.
— Не знаю, — ответил я. — А ты?
Да Коста засуетился, отводя глаза, потом украдкой быстро перекрестился.
— Нет, — ответил он, — я ничего не знай. Какие-то вещи я слыхал, но здесь чего только не болтай.
Он направился к дверям, но, не дойдя до них, обернулся.
— Но про это я знай, — прошептал он. — И будь я проклятай, если той ночью не свети полная луна.
С этими словами он удалился, а я остался стоять с открытым ртом, глядя ему в спину.
Что знал португалец?
Я склонился над спящим. На его лице я не увидел того сверхъестественного сочетания противоположных чувств, которым Двеллер помечал своя жертвы.
И все-таки, что там сказал норвежец?
"Сверкающий дьявол забрал их!" Нет, он выразился еще более определенно: "Сверкающий дьявол, который спустился с луны…" Не случилось ли так, что Двеллер примчался к "Брунгильде" и утащил но лунной дорожке жену Олафа Халдриксона и его дочку, так же как он утащил Трокмартижа?
В глубокой задумчивости я сидел в каюте, как вдруг услышал наверху крики и топот ног, и сразу же резко потемнело. На нас обрушился один из тех внезапных свирепых шквалов, что так часто случаются в этих широтах. Я привязал Халдрикcона покрепче к койке и полез наверх.
Мирная и глубокая океанская зыбь сменилась беспокойными сердитыми буручиками, с верхушек кoтoрых резкие хлесткие удары ветра срывали клочья морской пены.
Прошло полчаса; шквал стих так же быстро, как и налетел. Мере успокоилось. На западе, из-под рваного края разлетающихся штормовых туч показался красный шар закатного солнца; он медленно опускался, пока не коснулся края моря.
Я посмотрел на него, протер глаза и уставился снова. Там, на огненном фоне закатного солнца двигалось что-то огромное и черное, похожее на гигантский покачивающийся палец.
Да Коста тоже увидел это. Он повернул "Суварну" и направился прямиком к опускающемуся диску и странной тени, которую он отбрасывал. Когда мы подошли поближе, то увидели плавающую на воде небольшую кучку обломков, а кивающий палец оказался не что иное, как крыло паруса, торчащее вверх и покачивающееся на волнах. На самой верхушке останков кораблекрушения сидела высокая фигура.