Когда Ха-кан-та и Сара с Киераном вошли в стойбище, квин-он-а молча уставились на них черными глазами. Сара заметила, что у некоторых были при себе небольшие барабаны, они висели на заплетенных в косы ремнях, прикрепленных к поясу или повешенных через плечо. Сара вспомнила, как после прозвучавшей дроби этих барабанов там, в «Патти Плейс», она почувствовала, что куда-то перемещается. Только что она была в ресторане, а через секунду очнулась уже здесь… правда, неизвестно, где именно. В Ином Мире. Интересно, эти квин-он-а тоже называют его «Иным Миром»? Она не успела спросить об этом Ха-кан-ту, так как они подошли ко входу в длинный дом. Перед ними высился тотемный столб, а рядом с ним их ждала женщина, она была старше остальных квин-он-а.
– Синс-амин, – уважительно обратилась к ней Ха-кан-та, – приветствую тебя. – Обернувшись к своим спутникам, она объяснила: – Это Та, Кто, Бодрствуя, Видит Сны. В этом племени она – Дочь Медведицы, то есть глава племени.
Заплетенные в косы волосы Синс-амин поседели, а смуглая кожа туго обтягивала выступающие скулы. Воротник у нее был расшит бисером, узор напоминал царапины от медвежьих когтей. Хотя она была на голову ниже Ха-кан-ты, но казалась выше ее.
– Ты послала нам слова, которые пробуждают беспокойство, – сказала Синс-амин.
– Потому-то мы и пришли к тебе, почтенная мать, для правдивого разговора, – склонила голову Ха-кан-та. – Я привела Киеранфоя – ученика Тома-хенг-ара, и его спутницу Саракен, которых твой народ перенес из Дальнего Мира по просьбе учителя молодого воина.
– Да, это мы сделали, – подтвердила Синс-амин. – Но если бы мы знали… – Она покачала головой. – Поговорим об этом внутри, при всем совете. – Она отступила в сторону и жестом пригласила их войти.
– Вы себе идите, – сказала Сара. – А я, пожалуй, пойду к озеру и подожду, когда вы там закончите.
Киеран бросил на нее ядовитый взгляд:
– Что значит «когда вы там закончите»? А ты что же? Ты точно так же связана с этим, как и я.
– Постой! – сказала Сара. – Минуточку! Я ведь сюда не просилась.
– А по-твоему, я просился?
– Это ты вбил себе в голову насчет арфиста, а не я, Киеран.
– Господи Иисусе!
– Она говорит правильно, – вмешалась Ха-кан-та. – Этот совет касается тебя, не ее.
– Но…
– Старейшины ждут, Киеранфой.
Киеран сжал кулаки. Он переводил взгляд с Сары на Ха-кан-ту, с нее на старую Дочь Медведицы, которая молча дожидалась у входа в длинный дом. На его лице было выражение человека, которого предали, но Сара сделала вид, будто не заметила этого.
«Подведем черту! – решила она. – Точнее, черта подведена!»
– Ты не понимаешь, Сара. – Киеран сделал последнюю попытку уговорить ее. – Если бы ты только знала…
– Я понимаю достаточно, чтобы не поддерживать того, кто оскорбляет человека, которого я… – Она осеклась, чтобы не сказать: «Которого я люблю».
– Да что ты знаешь о Талиесине?! – вспылил Киеран.
– Ничего, – ответила Сара, понимая, что это – такая же правда, как и ложь, и отвернулась.
– Сара… – начал Киеран. Он протянул ей руку, но Сара отпрянула от него. – Nom de tout, – пробормотал он.
Киеран последовал за Ха-кан-той в вигвам. Синс-амин пропустила их вперед, потом задернула на двери занавес из оленьей шкуры, оставив Сару в одиночестве снаружи.
Сара некоторое время постояла, оглядывая стойбище. Все квин-он-а вернулись к своей работе и не обращали на нее внимания. Нерешительно улыбнувшись, она прошла мимо длинного дома и спустилась на берег озера. Там она удобно устроилась под развесистым тамариском и стала смотреть на воду. Она увидела, как на другом берегу озера над болотом взмахнула голубым крылом цапля, услышала, как щебечут вьющие гнезда болотные дрозды и воробьи, а их перекрывали чистые голоса мухоловок с оливковыми перьями.
Несмотря на расстилающийся перед ней мирный пейзаж, Сара вздыхала, ее мысли вернулись к Киерану. Если бы была хоть какая-то возможность достучаться до него! Если бы он встретился с Талиесином, он понял бы сам… Но нет. Это было бы слишком опасно. Вдруг бы он попытался убить арфиста? Так, наверное, и случилось бы. Господи! Все может осложниться. Как ей быть, если Киерану удастся убедить совет, что Талиесин представляет собой угрозу, и они решат помочь Киерану устранить его?
– Это вряд ли случится, – раздался голос у нее за спиной. – И все-таки с ним лучше вести себя осторожно.
Сара резко обернулась и увидела забавного человечка, который сидел на корточках футах в трех от нее. Сначала ей показалось, что это ребенок квин-он-а, но, приглядевшись, она поняла, что хотя он и мог быть одним из этих индейских эльфов, ни на одного из тех, кого она видела, он не похож.
Когда он встал, оказалось, что ростом он доходит ей до груди, и если у квин-он-а лица были удлиненные, красиво очерченные, то лицо этого человечка было широким, глазастым и расплывалось в улыбке. Волосы у него были скорее темно-каштановые или даже черные, он не заплетал их в косички, они спадали множеством мелких завитков, словно у рок-певцов. Разглядывая его, Сара подумала, что он ее подслушал, видно, она разговаривала вслух. Но не успела она додумать эту мысль до конца, как незваный собеседник отчаянно затряс головой.
– Нет, нет, – возразил он. – Но я все равно тебя слышал.
«Но тогда это значит…» – не успела подумать Сара, как он снова кивнул.
– Убирайся из моей головы! – закричала Сара.
– Ничего не могу поделать, – печально ответил он. – Ты думаешь слишком громко. Я не виноват, что ты так громко думаешь. Почему ты не держишь свои мысли при себе, а бросаешься ими в людей, а? Ведь так ты сойдешь с ума!
Сара некоторое время смотрела на него. Каждый раз, когда ей кажется, будто все начинает как-то улаживаться, возникает что-то новое.
– Я не новое, – возразил человечек. – Я так же стар, как… как сама Земля.
Сара вздохнула:
– Я не знаю, как держать свои мысли при себе.
– Так пусть Рыжеволосый тебя научит, – посоветовал он. – Это нетрудно.
«Рыжеволосый?» Вспомнив, что говорила Ха-кан-та, Сара поняла, что человечек имеет в виду Талиесина.
– Откуда ты знаешь про него? – спросила она.
– Мы все его знаем.
– Но откуда тебе известно, что его знаю я?
Человечек усмехнулся:
– Это ты видишь меня впервые. Но я-то вижу тебя не в первый раз. Потому и знаю. А кроме того, – сразу добавил он, так что Сара не успела попросить его объяснить это странное заявление, – о чем бы ты ни думала, ты всегда думаешь о нем.
Так оно и было. Ее саму беспокоило то, что она так сосредоточена на арфисте. Интересно, почему она не может выбросить его из головы?
– Может быть, ты в него влюбилась?
– Может быть, – согласилась Сара, хотя уж слишком внезапно это случилось. Впрочем, наверное, так и бывает в волшебных странах, в Ином Мире например. Действительно, Талиесин, конечно, нравился ей так, как прежде никто не нравился. Может быть, он просто околдовал ее?
– Как тебя зовут? – спросила она человечка.
– Пэквуджи.
– Тебе это имя идет, – улыбнулась Сара.
– Еще бы! Это же мое имя.
– А меня зовут Сара.
– Я знаю, – усмехнулся Пэквуджи.
«Ладно, оставим это», – подумала Сара.
– Ты квин-он-а? – спросила она.
– Я – это я, – пожал плечами человечек.
Сара не могла не улыбнуться, потому что ей тут же представился смешной пучеглазый морячок из детских мультфильмов. Пэквуджи нахмурился.
– Это не я, – сказал он, прочитав ее мысли. – Я – хоночен-о-ке, одна из маленьких загадок бога Маниту. Когда Бабушка Жаба впервые улыбнулась, я был рядом. Я всегда один, но никогда не одинок. Выдра мне друг. И цапля тоже. Я бегаю взапуски с лисой и сплю в норе у барсука. Я Пэквуджи, и мой дом – весь мир.