Возвращаясь к своему дому, я думал о новой встрече с Таней, уже в Москве. Тогда я поступил во ВГИК, был в Москве на сессии, и однажды встречал на Павелецком вокзале свою старшую сестру Тамару. Я не знал, в каком она приехала вагоне, стоял возле угла старого здания Павелецкого вокзала, вглядывался в проходивших мимо меня пассажиров прибывшего поезда, ждал Тамару. Искал я глазами сорокалетнюю женщину, не обращал внимания на молодых девчат, и не заметил, как мимо меня проскользнула Таня, приехавшая из Масловки после майских праздников этим же поездом. Она тоже не увидела меня. Тамара рассказала мне, что ехала в одном вагоне с Таней. Прежнее чувство вспыхнуло во мне, страстно захотелось увидеть ее.
Оставив Тамару у нашей тетки, я помчался на вокзал, в справочное бюро. Тогда на всех вокзалах были будочки справочного бюро, где можно было узнать адрес любого жителя Москвы и как доехать к нему. Получив адрес, Таня жила в женском общежитии, я тут же купил шампанское, цветы и с трепещущим от волнения сердцем полетел в метро на Речной вокзал, откуда ходил четырехсотый автобус в Зеленоград.
И вот я стою перед вахтершей общежития. Она остужает мой пыл, говоря, что парням в общежитие ходу нет. Таню можно вызвать через какую-нибудь девушку. А в комнату нельзя! Я протягиваю женщине студенческий билет ВГИКа, прошу умоляющим голосом, что я на минутку, здесь моя землячка, что сейчас день, я быстро уйду. Женщина смотрит в мой студенческий билет и с удивлением спрашивает, мол, это у вас артистов учат? Я говорю: да, да, у нас и артистов учат, но я не артист, я буду писать для артистов! У меня вот уже и книжка есть, показываю я ей свою первую книгу с моим портретом на обложке. Вахтерша недоверчиво сверяет имя автора на обложке книги с именем в студенческом билете и с уважением пропускает меня, вернув книгу, но оставив у себя студенческий билет.
Женское общежитие - обычный многоквартирный дом. Я взлетаю по чистой лестнице на четвертый этаж и звоню в квартиру. Открывает Таня! Открывает и замирает на пороге с удивлением на лице. Я в бурном восторге врываюсь к ней и пытаюсь обнять. Она сопротивляется, отстраняется, но, вижу, не сердится, улыбаясь, спрашивает: «Ты откуда?». Удивление не сходит с ее лица. В квартире была она одна.
Мы сидим за столом. Перед нами бокалы с шампанским с веселыми пузырьками. Таня листает, рассматривает мою книгу, а я говорю, говорю, говорю. Что я тогда говорил ей? Не помню сейчас. К тому времени я уже понаторел в болтовне по литстудиям, утратил робость и застенчивость. Восторг при виде Тани распирает мою грудь, и слова сами льются и льются из меня.
Заново переживая эту чудную встречу с Таней, я подхожу к своему дому. А в душе звучит: «Этот голос — он твой, и его непонятному звуку жизнь и горе отдам, хоть во сне, твою прежнюю милую руку прижимая к губам».
На востоке над киселевском бугром небо заметно светлеет, занимается ранняя утренняя заря. Я машинально, потихоньку открываю калитку в палисадник своего дома и вздрагиваю от голоса жены, вернувшего меня в настоящую ночь.
- Где ты был? – спрашивает жена.
Она в нежно-розовом халате, как привидение при свете луны, стоит возле каменных ступеней, ведущих на веранду нашего дома. Я молча подхожу к ней, падаю на колени, обнимаю ее ноги и целую их.
Она гладит теплой бархатной рукой мою лысую голову.
- Что с тобой?
- Бродил сейчас и думал, что вернусь домой, упаду перед тобой на колени, поцелую твои ноги за всё, что ты дала мне в этой жизни.
- Где ты был?
- Ходил в клуб, вспоминал, как ты убегала от меня ровно пятьдесят лет назад вот такой же лунной ночью.
- Память подводить стала, - потрепала Таня меня по голове. – В ту ночь месяц только родился. Ночь была звездная-звездная!.. И было это сорок девять лет назад. Вставай, пошли спать!
Автор приостановил выкладку новых эпизодов