— Тогда почему, во имя Матери и Артемиды, они на это идут? — в отчаянии всплеснула руками Мирина.
— Да это всё вожди подначивают, — не отступалась Кентаврея. — Ну, и жрец, само собою. Там же полным-полно людей, которые впервые покинули родные места. Они ничего не понимают ни в ветрах, ни в мореплавании, им не терпится добраться до Трои и сразиться, раз уж не отвертишься, и побыстрее вернуться домой. Они невежественны — и здорово напуганы.
— Верно, — кивнула Пентесилея. — Если требование кровожадного жреца не будет выполнено, того и гляди вспыхнет бунт. Большинство воинов на его стороне — и требуют жертвоприношения.
Кассандра внезапно качнулась вперед, губы ее подергивались, словно от боли. Мирина подхватила и удержала подругу, не дав ей упасть.
— Что такое?
— Она знает, — прошептала Кассандра. — Ифигения знает, что они задумали; в глазах у нее темнеет от страха.
Подруги переглянулись, холодея от ужаса. Даже представить себе немыслимо, что должна чувствовать юная царевна! Это слишком ужасно, слишком больно — просто невыносимо!
Пентесилея встряхнулась, взяла себя в руки — и вновь вернулась к делам насущным.
— Нам надо выяснить, где именно должно свершиться жертвоприношение.
— Я знаю, — подала голос Кассандра. — Алтарь воздвигается перед храмом в роще Артемиды, на холме, что возвышается над дворцом.
— Молодец. — Кто-кто, а Пентесилея твердо знала: скорбеть не время, время — действовать. — Теперь нам известно всё, что нужно, а поступим мы вот как…
В ту ночь Лунным Всадницам выспаться так и не довелось, однако на следующий день, после полудня, они, как ни в чем не бывало, стояли плечом к плечу, образовав тесный круг, и склоняли головы в молитве Маа. Чуть поодаль паслась на привязи миниатюрная, снежно-белая лань.
— Если все лунные богини едины, — прошептала Пентесилея, — да сойдутся вместе госпожа Артемида и наша Лунная Матерь, и да помогут они нам сегодня ночью!
Медленно, очень медленно, девушки воздели руки к небесам и закружились в пляске — шаг направо, шаг налево; трепетное, мерцающее колыхание словно растекалось от их рук и ног. Жрицы исполняли самый волшебный из всех известных им танцев, древний танец силы. Где-то далеко на севере Ведунья, устроившись перед входом в шатер, следила за ними в зеркало, а все прочие Лунные Всадницы как одна двигались в том же священном танце, посылая в Авлиду всю свою магическую силу.
Глава 23
Полнолуние
Едва солнце склонилось к горизонту, четверка танцовщиц остановилась: пляска оборвалась. Пентесилея решительно ухватила лань за рога.
— Прости, маленькая, — прошептала воительница. И резко ударила ее ребром ладони по загривку — убив животное мгновенно и безболезненно.
Подруги помогли ей приторочить еще теплую тушу на живот и аккуратно прикрыли ее плащом. Теперь Пентесилея выглядела в точности как женщина на сносях.
Жрицы направились к месту жертвоприношения, ведя коней в поводу. Многие шли туда же, к вершине холма, полюбоваться на торжественный обряд — и молодые, и старые. Толпы запрудили улицы, большинство глядели равнодушно, но в некоторых лицах читалась скорбь, а двое-трое плакали.
Проходя мимо дворца, подруги заметили небольшую группу зевак под стенами — те взволнованно указывали куда-то вверх. Из высокого окна доносился громкий стук, грохот и треск досок. Стражники, поставленные у ворот, бросились внутрь, оставив вход без присмотра.
— Это Клитемнестра, — перешептывались люди.
Мирина замешкалась было у ворот.
— Нет, — Пентесилея покачала головой. — Нам нельзя отвлекаться. Если мы хотим преуспеть, думать мы должны только об Ифигении.
Мирина кивнула, признавая правоту подруги. Так что Лунные Всадницы повернули прочь от дворца и двинулись к храму Артемиды.
Кентаврея остановилась у входа, предназначенного для широкой публики. Согнала вместе лошадей, пожелала остальным трем подругам удачи и повернула прочь, уводя кобылиц к зарослям свежей травки на опушке священной рощи.
Пентесилея зашагала вперед. Мирина и Кассандра шли следом, крепко взявшись за руки. Пентесилея решительно протолкалась в первый ряд, остальные держались рядом, не отставая.
— Неужто царевна идет по доброй воле? — перешептывались в толпе.
— Клитемнестру заперли в ее покоях, а у дверей стражу выставили. Как царица бушует — даже с улицы слышно!