Ящерицы и лягушки из банка сновали туда-сюда, готовясь к Празднику Первой Пороши; коты и мыши, крысы и горностаи, зайцы и куры шныряли по своим делам, но все поглядывали на облако летучих мышей, уносящих школяров.
Чем выше Кит поднимался, тем меньше они становились.
Вскоре Кит уже видел Вывихнутый переулок целиком. Вон фургон, где обитала банда Бешеных Шельм. Даже теперь братья Чернохвосты, пользующиеся дурной славой еноты-близнецы, заводили на ночь свои мутные азартные игры.
«Кому изобилье, богатство кому…» – доносились, затихая, их голоса до Кита.
Вон Мусорный рынок, где заключали сделки старьевщики, а вон вспыхивают на ночь один за другим огни в людских домах. Изнеженные домашние питомцы, Безблохие, таращились в небо из сияющих окон и орали вслед облаку нетопырей проклятия, которых их Людям ни за что не понять.
– Блохастые, завшивленные негодяи!
– Паразиты помоечные!
– Скоты!
Последнее не отличалось оригинальностью, но миниатюрный борзой песик, гавкнувший это Киту, восполнил недостаток оригинальности громкостью. Кит удивился, как от такого громкого лая у Людей окна не полопались.
Мир Звериного Народа и мир Людей существовали бок о бок, но не обращали друг на друга особого внимания – ни Дикие, ни Люди не пытались понять соседа. В незапамятные времена, когда луна была совсем новенькой, когда Люди и звери делили мир на равных, они говорили на языке друг друга и знали предания друг друга, но это было так давно, что уже и не верится.
Кит редко вспоминал о Людях. А об их питомцах, с тех пор как он выгнал Безблохих из Вывихнутого переулка, и того реже. Пусть себе лают и кусаются, а он будет жить, как ему хочется.
Он был счастлив в своем переулке.
Но с высоты он увидел, насколько мир шире – невообразимо шире. От такого вида и саламандра бы шкуру сбросила.
Кит поднялся над верхушкой Кривого Дуба и помахал воробьям-репортерам, устроившимся на верхних ветвях. Поднялся над крышами домов и продолжал подниматься. Суетливые жители Вывихнутого переулка съежились до размера муравьев, а их магазины и жилища сделались не больше муравейников.
Железнодорожные пути рядом с Вывихнутым переулком нырнули в подземный туннель. Улицы вокруг его переулка обладали собственными задворками, хотя ни один не выглядел настолько густонаселенным, как его собственный. Кит видел аккуратные ряды кроличьих садков и курятников, лавочки с опрятными вывесками и ухоженные енотьи, лисьи, ласочьи и мышиные норы. Видел роскошные гнезда, выстроенные стаей богатых попугаев, чтобы проводить лето в городе. Крепко сбитые гуси паковали пожитки попугаев для отлета на юг.
Вывихнутый переулок рядом с такими дивными районами вид имел весьма бледный.
Кит видел, как несутся по бетонным улицам большие железные Рычалки. У них были белые огни спереди и красные сзади, а внутри сидели Люди и смотрели вперед. Люди не видят в темноте, поэтому делают ложный свет везде, куда ни направятся.
Вскоре Кит увидел громадные людские башни. В окнах у них мерцало столько огней, словно они вознамерились затмить звезды. Именно эти здания рассекали небо на осколки, из-за чего весь Звериный Народ и называл город Рассеченным Небом.
Кит принюхался. Сквозь вонь нетопырей он учуял душок перьев голубя и резкое, с характерным оттенком крови дыхание ястребов, пролетавших здесь при свете дня. Пахло сталью и дымом, хрустким осенним холодком, с дальних лесов и полей ветер доносил ароматы увядающих листьев и травы.
Юный енот глубоко вздохнул и улыбнулся. И чего он боялся высоты, когда мир полон таких чудес?
– Эй, малыш, ты этот пирог будешь? – спросил нетопырь, летевший прямо над ним.
Кит помотал головой, и Деклан принялся точить пирог на лету.
– Как тебе нравится летать? – спросил он.
– Это обалденно, – отозвался Кит, глядя на проплывающие под задними лапами крыши гигантского города. Внизу мелькали, и вспыхивали, и жужжали разноцветные огни.
– Догадываюсь. Но знаешь, для новичков вроде тебя у нас есть традиция.
– Традиция?
– Ага, – ухмыльнулся нетопырь. – Ты молодец, что не стал есть пирог.
С этими словами нетопырь испустил резкий крик, и другие летучие мыши откликнулись на него. Кит мог поклясться, что различил в этом хоре смешки. Один из них показался ему ужасно похожим на Эйнин.
Не успел он спросить, к чему весь этот визг и смех, как Деклан проскользнул мимо него, шепнув на ухо:
– Постарайся не блевануть.
Внезапно облако нетопырей резко развернулось и заложило крутой вираж в сторону луны, а затем ринулось вниз так быстро, что желудок у енота подпрыгнул к горлу. Лапы брыкались сами по себе, а все тело качнулось вбок. Он почувствовал, как крохотные лапки отпустили его мех.