- Еще сегодня утром я собирался уйти. Теперь передумал. Я не хочу домой, я хочу только тебя.
Таичи пинком распахнул двери. Обстановка в хозяйской спальне разительно отличалась от гостевой. Из мебели лишь огромная кровать с балдахином и небольшой письменный стол, а шкаф почти незаметный, встроенный. Но больше всего бросалось в глаза полное отсутствие окон - только маленькая, плотно закрытая отдушина.
- Знаешь, Томоэ, если бы ты мне сейчас заявил, что ты вампир, я бы поверил, - Таичи уложил виконта на кровать.
- Что?
- В твоей библиотеке куча книг о вампирах вперемешку с трудами по философии и экономике. Либо ты вампир, либо на них помешан.
Томоэ попытался приподняться, но сил не хватило. Если так пойдет дальше, придется ему этой ночью спать.
- Где Энтони?
Таичи начал его раздевать:
- Без понятия.
В тусклом свете, проникающем из-за приоткрытой двери, костюм казался бурым - цвета высохшей крови. Какие же крохотные пуговицы... Расстегивать их с непривычки было трудно.
- Таичи... если бы я был вампиром, ты бы все равно любил меня?
- Ты же читал все свои книги... тебе лучше знать. Что я за чертово создание?
- Я не знаю. Наверное, каждый когда-нибудь задает себе этот вопрос. Я прочел много книг, но ответов не нашел. Мы все очень разные.
- Не копай так глубоко. Думай проще. Ты когда-нибудь слышал о ком-то, похожем на меня?
Таичи отложил шелковую рубашку, лизнул Томоэ в обнаженную грудь, прикусил темный, сразу затвердевший сосок.
- Возьми в ванной розовое масло.
Парень посмотрел в сторону ванной комнаты и стал раздеваться.
- Таичи. В ванной.
- Я не выполняю приказы. И мне не нужна всякая дрянь. Слюны хватит.
Сопротивляться не осталось ни настроения, ни сил. Томоэ помог парню освободиться от одежды и пробормотал, глядя на склонившееся над ним сильное красивое тело:
- Если в тебе сохранилась капелька нежности с утра, это было бы очень мило.
- Тот Таичи сгорел бы от стыда при одной мысли о том, что мы сейчас делаем. Все решает лунный свет.
Он слез в кровати и открыл отдушину. В квадратном проеме, словно в раме, плыла луна - сюрреалистичный вид, достойный кисти Рене Магритта.
- Она убывает, и скоро я буду совсем тихий - и днем, и ночью. Что тогда? Захочешь меня видеть?
- Ты не вполне понимаешь. Плотская любовь - вовсе не единственное, ради чего я... Просто быть с кем-то рядом... Люди, которые любят солнце... обычно у меня с ними не ладится... - ресницы Томоэ вздрагивали, веки тяжелели.
Таичи снова принялся его вылизывать.
- Где... Энтони?
Видимо, дворецкий нынче был не в настроении и не спешил приносить виконту бокал на серебряном подносе.
- Томоэ, ты же, как проснулся, и не съел ничего. Если ты действительно вампир, угощайся, - Таичи с готовностью подставил горло.
Томоэ бережно погладил пульсирующую жилку, где струилась, толкаясь под кожей, горячая энергия.
- Ты полон жизни...
И сердце стучит - тук, тук.
- Давай! Покажи клыки.
Виконт приоткрыл глаза, слабо улыбнулся. Блеснули зубы - ровные, белые, вполне человеческие.
- Жалко... значит, ты просто с придурью.
Томоэ промолчал: объяснять слишком долго, да и не то место для объяснений и не то время.
- Я тебя люблю, - шепнул он, чуть прижимая сонную артерию.
Простые слова и простое прикосновение - никакого внушения.
- Не уходи. Если ты уйдешь завтра, мне будет больно. Если ты уйдешь через десять лет, мне тоже будет больно. Останься со мной... - он закрыл глаза - безжизненный, будто кукла.
- Подъем! - Таичи затормошил его. - Ночь на дворе!
Похлопал по щекам - безрезультатно.
- Нет, так неинтересно. Эй, Старик! Томоэ заснул!
Дворецкий с серебряным подносом в руках появился до того внезапно, словно поджидал за дверью.
- Он что, правда больной?
- Томоэ-сама не болен, но ему требуется особая диета. Будьте так любезны его приподнять.
Энтони не выглядел обеспокоенным, и парень слегка воспрянул духом.
- Поднять... так?
Обмякшее тело было неожиданно тяжелым, но не для Таичи.
- Поверните ему голову.
Таичи надавил Томоэ на челюсть, заставляя того разомкнуть губы. Энтони поднес бокал:
- Томоэ-сама, выпейте.
Виконт, не подававший признаков жизни, начал пить сам, стоило нескольким каплям упасть на его язык.
- Если не начнете питаться трижды в день...
Томоэ кивнул, продолжая пить. Щеки его порозовели. А потом он обнял Таичи левой рукой, а правой подхватил бокал и опустошил его одним глотком.
- Энтони, что ты творишь? - виконт открыл глаза и жалобно воззрился на дворецкого. - Признайся, ты специально пришел так поздно?
- Ни в коем случае, сэр. Я не знал, когда вы прибудете домой, и не успел приготовить напиток вовремя. Начиная с завтрашнего дня, вы должны питаться три раза в сутки, не меньше.
Однако Томоэ уже не слушал: он был сыт и хотел только любви. Забытый бокал полетел на пол и брызнул бы хрустальной пылью, но дворецкий почти незаметным в своей молниеносности движением поймал его. Едва заметно усмехнулся и выскользнул из спальни.
- И ты странный, и он не в себе, - пробормотал Таичи.
Но Томоэ не оставил ему времени на раздумья.
Горячее тело, белые прежде губы заалели. Не кусает - целует, но как целует!
- Ты пахнешь кровью.
- ...Таичи, пожалуйста...
- Минуту назад ты на меня не реагировал, а сейчас пылаешь. Почему?
Волос на теле почти нет, как у женщины. Но сложен очень по-мужски: крепкий, кость неширокая, но мускулистый. Хватка железная. Коленями обхватил - будто в тиски.
- Таичи... - его поцелуи обжигают так же, как прерывистое дыхание. - Если останешься... говори, что я тебе нравлюсь... Хотя бы раз в день...
- Всего лишь раз в день?
- Сколько хочешь... прошу... - почти умоляет. - Даже не "люблю", пусть "нравлюсь". Таичи, не покидай меня. Я тебе... все, что пожелаешь...
Он кричит, не стесняясь показывать, что ему хорошо. Достаточно сильный, чтобы выдержать страсть, больше походящую на насилие... более того, явно наслаждаться ей, и в то же время удивительно податливый. Он принимает снова и снова, в любых позах.
- Не волнуйся. Я останусь. Привык, - ритм ускоряется. - Одного раза мало. Мне все время мало. Ты мой.
Всхлипывает. Хватает за руки. И ногти в кожу - до крови.
Даже отходя ко сну в чьих-то объятиях, светлое время суток Томоэ по обычаю проводил в одиночестве. Вот и теперь, открыв глаза, виконт увидел лишь дворецкого с неизменным серебряным подносом. Еще один закат. Вечер за вечером - сколько же десятилетий минуло?
- Энтони, а ты помнишь? - Томоэ взял бокал.
- Помню что, сэр?
- Когдакончаешьтакчтокажетсябудтосейчасумрешь. Ты мужчина... ты наверняка ощущал нечто подобное.
- Полагаю, да. Но это было слишком давно - я успел забыть.
- Мне будет трудно позабыть подобное.
Дворецкий бросил взгляд на простыни:
- Судя по всему, этот джентльмен произвел на вас совершенно особенное впечатление.
- Он точно особенный. Первая ночь была восхитительна, но и эта ничем не хуже. Неужели он всегда такой, когда в небе луна? - Томоэ потянулся, демонстрируя дворецкому следы зубов на коже. - Он и сам не знает, чем себя называть. Раз перемены связаны с луной, то он, выходит, оборотень. Что ты думаешь по этому поводу?
- Я слышал о вервольфах в Восточной Европе, однако мы в Японии. Боюсь, я не слишком знаком с местным фольклором.
- Здесь есть легенды о Инугами - это собаки-боги, духи диких собак. Или, быть может, он потомок европейских оборотней? Странно. Мы - результат эволюции... нет, деградации вампиров и вервольфов.