- Куда? Всем места хватит, - а через минуту забулькал от наслаждения – девушка-банщица была умелой и настойчивой, она не столько мыла, сколько ласкала оркена.
Это удивительным образом подействовало на Мишель. Она много читала о сексе, и пересмотрела кучу эротических фильмов, которыми обменивались однокурсники, но у неё кроме недоумения и зевоты они ничего не вызвали, хотя это была очень качественная эротика, а не дешевая порнография. Теперь же, находясь рядом с парой занимавшейся сексом, она трепетала. Её бросало то в жар, то в холод, чтобы не видеть подробности, она закрыла глаза. Но всякий раз, когда банщица выныривала из воды, чтобы глотнуть воздуха, то задевала Мишель, и у той проваливалось сердце, и напрягался член. Она не видела, что оркен в процессе этого действа взглянул на своего ученика, ухмыльнулся. Эта стеснительность ученика невероятно возбудила его и захотелось ещё раз пережить кайф, но так, как он хотел. Банщица стонала и всхлипывала. Через полчаса Дейн прочухался и, когда банщица просто ласково мыла его, спросил ученика:
- Ты что же, девственник? Только не ври мне. Девочка-то хороша. Думаю, она и с тобой не против порезвиться.
Его ученик возмущённо фыркнул, вылез из мыльной бадьи и окунулся в обычную, потом подозвал девушку и попросил обработать ногти. Банщица растеряно пожала плечами, она рассчитывала на иное, заметив, как стояло мужское достоинство ее клиента, и принялась обрабатывать руки, а потом и ноги стеснительного юноши. Блаженствующий в горячей бадье гигант пророкотал:
- Я тоже так хочу. Давай и мне.
Они уже были завёрнуты в прохладные простыни, когда Мишель, чтобы рассеять сомнения в её мужественности, и хоть как-то снять истому, растекающуюся по телу, подтянула к себе девушку и поцеловала её, теперь точно зная, как сделать, чтобы у той остановилось сердце от восторга. Она уже шла по коридору, когда её догнал учитель и смущённо буркнул:
- Ты это… Научи меня так целоваться. Ты ведь ушёл, а она всё ещё в себя прийти не может. Стоит и задыхается, почти плачет от восторга. Не понимаю! Она ведь от меня такой кайф словила, а так не балдела. И как тебе, девственнику, это удалось?
- Я не девственник с шестнадцати лет, - сквозь зубы протянула Мишель, - просто не хочу трахаться с незнакомыми.
- Трахаться? – лицо оркена вытянулось.
- Вступать в интимные отношения, - щёки ученика заалели. – Да и вряд ли бы ей понравилось с двоими в одной бадье.
- Смешные у вас на Земле слова. Кстати, ты напрасно за неё переживаешь, ей этого самой хотелось. Я один раз имел одну банщицу, с братом одновременно… хм… ей понравилось. Слушай! А кто та, с кем ты лишился девственности? - Дейн оторопел, увидев, как рассердился юноша и отвернулся. - О! У такого молоденького и тайны.
- Не хочу об этом говорить, - отрезала Мишель.
Однако любопытство раздирало оркена.
- Ну, хоть скажи, как всё было? Без имён и титулов. Только не надо мне про любовь, не верю я в эту чепуху.
- По дурости, из-за интереса, - призналась Мишель.
- Какого? – Дейн задрал брови, не понимая, какой интерес может быть кроме удовольствия.
- Ну, непонятно, что это все с этой девственностью носятся? – и Мишель нравоучительно подвела итог своим изысканиям. - Фигня всё это! Что до того, что после - всё едино. А любить… Думаю, что любить могут вообще только некоторые, а остальные просто… ну, не знаю… получают удовольствие и всё! Я так и не полюбил, а мне уже двадцать.
Дейн усмехнулся, значит, правильно он подумал, что парень - сопляк. Но как сказал! Ему уже двадцать. Умора! Дейн вспомнил, что ему рассказывали, что на Земле мало живут. (Может двадцать лет – это много? Странный парень, о любви переживает, балбес. Надо ему мозги вправить!)
Оркен, обняв ученика за плечи, вошёл в огромную комнату. На полу лежал пушистый ковёр из шкур каких-то зверей, окно закрывали кружевные занавеси, но само окно была забрано решёткой. В комнате горничная уже стелила чистое белье на огромную кровать.
- Ох, хороша! Хоть поперёк спи, - пробасил оркен, рассматривая кровать, плюхнулся на неё и мгновенно заснул.