Бабушка задохнулась от гнева:
- Открывай, дрянная девчонка! Что ты мне врёшь?!
Девушка поудобнее взяла в руки бытовое химическое оружие и открыла дверь… На пороге была её родная бабушка. Разъярённая бабушка-красавица с корзиной яблок в руках, увидев внучку с нетрадиционным оружием в руках, мгновенно поставила корзину с яблоками на пол, в её руках неизвестно откуда появился кривой нож.
- Боже мой, что же это?! - взвизгнула в ужасе Мишель. - Зачем нож?
- Что произошло? - бабушка уставилась на внучку. – Ну-ка, говори!
- Э-э… была кровь, а теперь камни… Понимаешь? А потом его увезли… а потом тетя, а она спит, - испуганно просипела девушка. Чтобы сразу всё выяснить о себе и своей дальнейшей жизни - проблема с психиатричкой висела, как дамоклов меч, Мишель метнулась в ванну и вынесла полотенце с рубинами. - Вот!
Она с ужасом ждала приговора, но бабушка посерела и, привалившись к косяку двери прохрипела:
- Понятно… когда?
Мишель потёрла лоб, соображая, что рассказать.
- Несколько минут назад… э-э… бабуля, здесь такое творилось… Это что же я не… то есть… я хочу сказать… короче… не знаю, с чего начать.
- Плохо! - бабушка прошла в комнату и села у изящного стола, стоявшего у окна. – Девочка моя, дверь закрой и принеси из твоей комнаты ларец, он стоит на шифоньере.
Мишель без вопросов всё сделала. Этот ларец давно привлекал её внимание. Он был из тёмно-красного дерева, с резной крышечкой, как крыша терема. На ларце висел замысловатый замок – два цветка, переплетенные друг с другом.
Бабушка, тронула замок, и он, прозвенев мелодию, разомкнулся. Крышка откинулась, и… Мишель от любопытства вытянула шею и раскрыла рот. В ларце стояли хрустальные баночки с крышками, какие-то украшения и… серебряные инструменты, похожие на медицинские. Бабушка достала необычную серебряную трубку, покрытую черненным замысловатым узором. На серебряном поле перемежались незнакомые знаки, щиты, полумесяцы, и всё это размещалось в переплетении ветвей, покрытых мелкими листьями. Девушка затаила дыхание, так как пока её бабушка держала в руках эту трубку, её лицо мгновенно помолодело, а волосы стали зелёными. Теперь Мишель была абсолютно уверена, что она спятила, и смиренно ждала добрых молодцов из психиатрички.
Между тем незнакомая ей зеленоволосая красавица извлекла из коробки серебряные щипцы и ссыпала все рубины щипцами по одному в эту трубку, ловко соединила края, и… Мишель не поверила своим глазам, трубка сама собой срослась, превратившись в браслет. Она осторожно кашлянула.
- Э-э… вызвать «Скорую»? В смысле психиатричку…
- Зачем? - подняла на неё глаза красавица.
- Но ведь… ты… я хотела сказать Вы… Вы мне кажетесь! И всё здесь… даже не знаю… а как Вас звать? Кто Вы, и может я уже того?
Красавица вернула цвет волос и горько улыбнулась.
- Мишелька, это - я, твоя бабушка. Я! Не волнуйся! Ты в своём уме. Это мне впору спятить от боли.
Всё было отринуто мгновенно - бабушке плохо. Мишель немедленно обняла красавицу и расцеловала её:
- Нет! Ты не одна, поделись своей болью, будет легче. Я с тобой! Переложи свою печаль на меня, я сильная, молодая и справлюсь лучше, чем ты.
Бабушка криво усмехнулась.
- Вон ты какая! – и повторила слова матери. - Кровь есть кровь! Дверь-то закрыла?
- Да! Я стулом заклинила ручку! Никто не войдёт! – заторопилась Мишель.
- Зря! Просто мне лишние уши ни к чему. Соседка, последнее время все время подслушивает, глупая. А те… кто гнался за ним… сюда теперь не сунутся. Они знают мои возможности.
Мишель притащила пуховый платок и укутала незнакомую красавицу, которая оказалась её бабушкой. Та поцеловала её висок.
- Тебе мать рассказывала, почему она уехала во Францию? - девушка отрицательно покачала головой и уставилась на неё, ожидая продолжения. По щекам красавицы тихо текли слёзы, она прерывисто вздохнула. - Вот спрашивается, зачем ты сюда приехала?
- Так ты же сама просила! - удивлённо прошептала девушка. – Мама так плакала, когда письмо читала. Она даже говорить не могла.
- Плакала… конечно… плакала! Понятно, что письмо содержало какой-то яд, и твоя мать попала под его воздействие, но ведь твой отец-то из сибирских шаманов, устойчив вроде. А что же ты? Уверена, что ты не держала письмо в руках.