Четыре часа спустя на поляну выскочили собаки. И замерли. Здоровенные желтые псы, натасканные травить волков и поднимать из логова медведя, поджали хвосты, жалобно заскулили, попятились обратно в заросли.
Еще минут через пять подоспели люди. Солдаты, встревоженные поведением собак, приготовились к бою. Обнажили мечи, выставили вперед пики. Они думали, что готовы к любой неожиданности. Но то, что увидели…
Посреди поляны возлежал огромный, невиданный зверь. Короткая черная шерсть отливала серебром, будто лунные блики-играли на ней. Мощные лапы расслабленно распростерлись в траве. Но кончики когтей, то и дело выныривающие из мягких подушечек, не оставляли сомнения — одного удара достаточно, чтобы свалить замертво всадника. Вместе с конем. Огромные, как две желтых луны, глаза смотрели на людей, не мигая. И был в этих глазах могильный холод. И смерть дышала из алой пасти с поблескивающими клыками. Каждый — длиною в ладонь взрослого мужчины.
А рядом со зверем сидела девушка. Та самая, которую они искали. Молоденькая леди Ченгри, невеста князя.
Лошади захрипели и стали рвать поводья, увидев чудовище, так что солдатам пришлось спешиться, увести их прочь. Как и собак. Те, кому поручили животных, считали себя счастливчиками. Остальные жались за спины друг друга, не рискуя выйти на открытое место. Испуганно поглядывали на офицера.
— Ваша милость, ить это ж Лунный Зверь Мастеров, не иначе. Точно как в сказке…
— Спрячь свой поганый язык, пока я его не отрезал! Просто черная пума-переросток.
— Да разве ж пумы такие бывают. Это чудище медведя вмиг задерет…
— Рот закрой! Прикончить его нужно, и все дела. Ну, кто не трус? Пять золотых на выпивку даю.
— Мало удовольствия от золотых, когда в такую пасть угодишь.
Один из арбалетчиков решился. Высунулся из-за дерева. Зашептал:
— Ваша светлость! Сидите смирно, не двигайтесь! Сейчас я его достану.
Девушка вскинула голову. И вдруг выкрикнула:
— Не сметь трогать моего Зверя! Он спас меня, защитил от разбойников.
Солдаты растерялись. Переглядывались удивленно, то и дело косились на своего начальника. В конце концов офицер заметил осторожно:
— Леди, это дикое животное. Вам опасно находиться так близко от него…
— Меня он не тронет, — дерзко вскинула подбородок девушка. И, как доказательство, положила ладонь на голову чудищу. Погладила нежно. Тот вильнул кончиком длинного, такого же серебристо-черного хвоста и даже глаза прищурил от удовольствия. Впрочем, лишь на мгновение.
Офицер тихонько прокашлялся.
— Извините, госпожа… А тот человек, который похитил вас… Где он?
— Тот трус? Да он сбежал, едва завидел разбойников. Вон даже саблю свою бросил. Сейчас, должно быть, уже в Везенне. Да хоть в Тартаре! Слышать о нем не хочу.
— В таком случае… Вам следует вернуться в Райнор. Его величество и ваш отец волнуются.
— Разумеется, я еду в Райнор! Куда же еще.
Офицер перевел дух. Кажется, ответственное поручение удастся выполнить с куда меньшими трудностями, чем он ожидал.
— Тогда и не будем здесь дольше задерживаться. Лошади ждут…
— Зачем мне лошадь? Я поеду на нем. — Девушка похлопала чудище по холке. — Не могу же я бросить своего спасителя в этой дикой чаще.
Танита поднялась. И следом встал Зверь. Теперь он казался еще больше! Голова девушки едва виднелась из-за его спины. Но ее это ничуть не смущало. Уцепившись в загривок, ловко подтянулась, забросила ногу. Солдаты и ахнуть не успели, как она оседлала чудовище. Засмеялась, глядя на вытянувшиеся лица мужчин.
— Видите, он умеет быть смирным… Когда я велю. Поехали, офицер! Да не бойтесь вы! Только прикажите, чтобы ваши люди ближе чем на десять ярдов к моему Зверю не подходили.
— Мы и на двадцать не подойдем… — пробурчал под нос кто-то из солдат.
Человек открыл глаза. И тут же зажмурился. Белые скалы сверкали в лучах полуденного солнца, слепили. Человек полежал, дожидаясь, когда погаснет рой светляков. Вновь осторожно приподнял веки.
Подножие ослепительных скал тонуло в изумрудно-яркой зелени. Она поднималась террасами все дальше и выше, сливалась в пушистый, еле заметно колышущийся ковер. Впереди же, шагах в тридцати от лежащего человека, зелень распадалась на диковинные деревья, кустарники, траву. Эти тридцать шагов от его беспомощно вытянутой руки до кромки травы были песком. Мелким, почти таким же яростно-белым, как скалы. Горячим и слегка влажным.