Инспектор Райт, посоветовал нам обратиться за помощью к патологоанатому Элизабет Шор, которая работает в одной больнице с его женой. Поэтому наша команда, правда без инспектора, его силы были явно на исходе, выехала в городскую клиническую больницу Салема.
На ресепшене больницы мы встретили прекрасную Флауэрс, которая невольно как выяснится позже несколько раз помогла нашему
расследованию. Она естественно узнала меня, скучая пока нет посетителей, она читала книгу «Кровавый чердак», которую я написал несколько лет назад. Естественно, я оставил ей автограф, и она пропустила нас в морг.
Элизабет Шор, умеет она эффектно появиться – мы застали ее над телом – в одной руке у нее был скальпель, в другой бутерброд, какие должны быть крепкие нервы чтобы есть над трупами. Мы представились ей и попытались объяснить цель своего визита – но она довольно в грубой форме попросила подождать в другой комнате пока она доделывает свою работу.
Пятнадцать минут спустя Элизабет уже слушала историю и судя по всему дух авантюризма и желание узнать что то новое сподвигли ее присоединиться к нашей разношерстной компании.
Глава 2 «Трупы, карта и Эдем»
Салем. Штат Массачусетс. 16 октября 1930 года. 9:30 PM. Клиническая больница Салема.
Элизабет Шор, выслушав рассказ, поделилась с нами интересной информацией, которая возможно поможет нашему расследованию. Труп, над которым она так самозабвенно ужинала имел интересную предысторию смерти. Телохранитель дочери мэра Салема – Корделии Хамфри получил несколько ножевых ранений от неизвестного человека, во время прогулки со своей подопечной в салемском лесу. Ранения были многочисленны, но не смертельны. После того как нападавший обезвредил телохранителя он попытался напасть на Корделию, но его остановили странные звуки из леса, похожие на рык неизвестного животного. В страхе убийца убежал в сторону города. По показаниям - нападавший был высоким мужчиной в сером плаще, а лицо его закрывал высокий воротник. Корделия в данный момент находится под охраной в загородном доме. А охранник, попавший на лечение в клиническую больницу Салема погиб на своей больничной койке. По первичному анализу, проведенному Элизабет – в кровь был введен неизвестный наркотический препарат.
История начинает набирать обороты, но неизвестно связана ли она с нашим расследованием. Так как информации о трупах убитых девушек нет в салемской больнице, а все трупы находятся в криминалистической лаборатории, нашей командой было принято решение утром наведаться именно туда.
Мой Кадиллак-341А стоял на парковке больницы словно огромный жук, прилетевший на нашу грязную планету из глубин космоса и погибший на этом клочке земли. Ключ зажигания поворачивается и машина начинает оживать, фары моргнув несколько раз загораются, пронизывая тьму перед собой, освещая безлюдную парковку. Капли дождя проходя сквозь свет словно материализуются и я наблюдаю последний момент их существования перед тем, как они разбиваются об асфальт становясь однородной массой из грязи, воды и черт знает чего еще. Мотор рычит, я снимаю сцепление и начинаю свой путь до своих чертогов, где меня ждет недопитая бутылка
джина. Давлю на газ сильнее. В голове, пролетают сотни мыслей, как огни города пролетают за моим окном. Я пытаюсь сложить воедино всю информацию, которую узнал за этот вечер. Таинственные убийства женщин, все разных возрастов, удалены репродуктивные органы. На одну напали, но пострадал лишь охранник, который затем умер в больнице, одна из возможных жертв пропала без вести. Как можно быть уверенным, что нападение в лесу на дочь мэра и пропавшая жена инспектора Райта связанны с убийствами? Слишком мало информации, но все же, это пока лучший вечер за последний год. Я понимаю, что уже 11 вечера, а я все еще в сознании, это ли не истинная радость?
Проходя через темную парадную дома, я зажигаю спичку, чтобы осветить себе путь к двери квартиры. Тени причудливым образом ложатся на стены, но огонь резко обжигает пальцы и тьма вновь окутывает меня, словно напоминая что чем бы я не занимался, меня ждет один исход и он явно не будет светом в конце туннеля. Скорее конец будет ничем, абсолютная пустота, в которой нет ни одной мысли, звука, ощущения. Полная и безнадежная скука во веки вечные. От этих мыслей сердце начинает биться быстрее и я понимаю, что если я сейчас не заставлю свой организм уснуть – завтра я могу уже не проснутся. Опустошив бутылку прямо из горла, я падаю на свою кровать, не снимая одежды. Секунды до столкновения кажутся мне бесконечными, и я вспоминаю капли в свете фар, сейчас я становлюсь одной из них и лечу вниз к неизбежности.