– Что это за херня?! – хоть Джеймс и старался не паниковать, но в его голосе проскальзывало чрезмерное волнение. Всё из-за того, что кровь из носа Крамера продолжала течь, заляпывая светлую куртку. Побледневший псионик, казалось, даже не обращал на это внимания – судя по взгляду, он только-только начал приходить в себя. Заметив неладное, Аллен не сразу дошёл до пощёчины, попробовав привести в чувство Алекса старой доброй тряской за плечи, не давшей, впрочем, никакого результата. Когда яркие ручейки потекли из ушных раковин, Джеймс, собрав мужество, со всей силы зарядил этому придурку по лицу: весь опыт общения с пси сводился к пониманию, что сильнее всего они вредят себе сами. Вот и Алекс, похоже, замахнулся на нечто вне его способностей.
Через несколько заполошных ударов сердца, Крамер сумел прохрипеть:
– Прос-ти-те…
Сара часто ругала его за чрезмерное усердие, когда брат буквально рвал жилы ради достижения цели. Без присмотра сестры, её бдительной опеки, он забывал о собственном пределе. Три дня – это много даже для тех, чей дар близок к чтению воспоминаний предметов. Алекс слишком легко увлекался и, видя перед собой цель, забывая о препятствиях, выходил за пределы собственных возможностей, чем не раз шокировал наблюдающих за его прогрессом учёных.
– Не делай такую херню больше! Пожалуйста! – придерживая псионика за плечи, Джеймс помог ему дойти до чудом сохранившегося здесь стула и опуститься на него. Крамер небрежно вытер кровь, чем покоробил Аллена – то, как равнодушно он отнёсся к состоянию своего же тела, показывало, насколько часто подобные ситуации случались.
– Не обещаю. Ты не мог бы в следующий раз быть нежнее?
Истеричный смешок вырвался изо рта детектива, когда он понял, что подобный пиздец будет акцией не единоразовой. Алекс ничем не отличался от других псиоников, только притворялся нормальным человеком. Везде наебалово!
– В следующий раз я ударю сильнее, – зловеще предупредил Джеймс, копаясь в телефоне в поисках ближайшей приличной забегаловки. После использования способностей псионику требовалось поесть для восстановления сил. Кровь, скорее всего, пошла из-за резкого повышения давления, но вряд ли это угрожала здоровью Алекса, учитывая его расслабленную позу.
Конечно, его сиятельство не посещал такие места – Аллен видел это по осторожным взглядам, которые псионик бросал на не самые чистые столы, потрёпанного вида диванчики и официантку в грязно-сером переднике. Он так же медленно принял сидячее положение, будто опасался, что мебель взбесится и укусит за зад (по правде, взбеситься здесь должен был лишь Джеймс, но он уже успел подуспокоиться, пока тащил напарника до машины, а после вёз сюда).
– Чего принести? – официантка безразлично рассматривала их, не удивляясь следам крови на одежде. Ей было глубоко плевать и на посетителей, и на свою работу – словно отбывая наказание, молодая женщина воспринимала день каторгой, которую предстояло пройти. Никаких улыбок или вежливости, здесь и не слышали о стандартах обслуживания посетителей.
– Тащи по две порции чего-нибудь горячего и сытного да поживее.
Алекс попытался робко возразить, потянулся к меню даже, но получил по руке и обиженно затих. Он не считал себя виноватым, потому не понимал причину злости напарника. Состояние тела понемногу стабилизировалось, пройдёт около часа, и даже следов не останется (кровь, правда, нужно смыть). Этим псионик и решил заняться, но, приподнявшись, был остановлен угрожающим:
– КУДА?!
Пришлось изобразить смирение – ссориться с серьёзно настроенным детективом не хотелось. Немногим позже псионик под пристальным вниманием умял большой бургер (на вкус он был куда лучшем, чем на вид) и запил его сладким кофе. На удивление Джеймс оказался хорошо осведомлённым о последствиях ментального перенапряжения, видимо, не раз наблюдал подобное у ведомственных псиоников.
– Спасибо, – негромко произнёс Алекс перед тем, как слизнуть с пальцев остатки соуса (Элен пожурила бы сына за подобное поведение, увидь подобное безобразие), – Ты милый. Похож чем-то на мою сестру.
Джеймс мгновенно проникся к незнакомому человеку симпатией, ведь она проходила через то же, что и он. Может, было бы лучше, если бы Крамер вёл себя с напарником так же, как с остальными?..
– Что, сестричка тебя тоже била?
– Угу. У Сары тяжёлая рука, с детства ходила на бокс. Говорила: «Раз у тебя мозги, у меня должны быть кулаки!», а отец и рад потакать любимой дочурке. Теперь в каждом телефонном разговоре плачется, что сестра никак замуж не выйдет: не каждый мужчина решится связаться с женщиной, которая сильнее него.