- И дорога к ним ему закрыта, - подтвердил герцог, - потому что он не принадлежит ни к одному из древних северных родов. Наших родов, я хочу сказать.
- Что же делать, - развел руками Герберт, - раз Богу было угодно, чтобы Посланец родился среди диких норлунгов и мечом прорубал себе путь к трону?
- Нам не всегда понятны шутки Всевышнего, - усмехнулся Раймон. Однако от этого наша задача не становится легче. Надо ввести его в круг посвященных и постепенно объяснить истинное положение вещей.
- А ты думаешь, Раймон, он способен хоть что-то понять, этот ваш узурпатор? - послышался высокий женский голос слева от Палантида. Говорившая эти слова дама скинула капюшон. Рядом с капитаном драгун стояла его сестра принцесса Орнейская. - Я более чем сомневаюсь.
- Скоро твои сомнения отпадут, - прервал ее Раймон. - Арвен довольно смышлен, и он покажет тебе это, надеюсь, не далее чем через месяц.
- А что случится через месяц? - осведомилась Астин. - Арелатские войска вторгнутся в Орней? Ведь в гости я его не приглашала.
- Через месяц, - с усилием сдерживая раздражение, проговорил Раймон, - вы, ваше высочество, выйдете замуж за короля Арелата, для того, чтобы он мог попасть в наш круг и по праву занять место в этом зале.
Астин не упала в обморок, не разразилась хохотом или слезами, даже не начала издеваться над Раймоном в своей вечной манере насмешливого превосходства. Она просто сказала:
- Нет, - тихо и серьезно, как только умеет говорить "нет", уверенная в себе женщина. - Я не выйду замуж за короля Арелата, хотя, видит Бог, Раймон, я по достоинству оценила честь, которую ты предлагаешь мне, принцессе Орнейской.
- Почему? - голос герцога звучал почти угрожающе.
- Потому что я люблю другого, - все также просто и спокойно отвечала девушка, - Вальдреда из Валантейна. Я обещала ему стать его женой и стану ею.
- Но он не наш! - раздались голоса вокруг. - Ради этого тебе придется покинуть братство.
- Что ж, я готова, - кивнула Астин, - я слагаю с себя...
- Ты слагаешь? - Раймон не дал ей договорить. Он был в таком гневе, что, казалось, его рыжая борода вот-вот вспыхнет настоящим пламенем. Клянусь Богом, который запрещает клятвы! Мы сильно ошиблись, вводя тебя в Ледяной круг! Да простят меня эти священные стены! Женщина вообще не может находиться здесь! Но у нас не было выхода: ты последняя из рода орнейских принцев. И мы приняли тебя! Мы посвятили тебя! Ты знаешь и умеешь то, что знаем и умеем мы! Ты прикоснулась к самому чистому и священному, что только есть в Арелате! А теперь отказываешься выполнить возложенную на тебя миссию? Ради мимолетной прихоти! И ты посвященная?
- Не кричи, Раймон, - неожиданно вступил в разговор Палантид. Аль-Хазрад ощутил, что рыцарю мучительно больно все, что здесь происходит. - Она всего лишь женщина.
- О чем я и говорю! - запальчиво бросил герцог.
Голос Астин прозвучал по-прежнему холодно и спокойно.
- Я знаю, что, поступая так, теряю право называться посвященной. Но я добровольно...
- Добровольно?! - рык Раймона был исполнен такого гнева, что стоило подивиться, как это своды старой крипты не обрушились на голову собравшихся. - В нашем мире очень мало добровольного, Астин, - уже спокойнее добавил он. - Не ты решила, стать ли одной из нас, это было решено задолго до твоего рождения, а мы лишь подтвердили выбор. Не тебе и решать о выходе из братства, - суровые слова падали скупо, как капли в подвале. - Властью, данной мне при посвящении, я изгоняю тебя из нашего круга.
Аль-Хазрад почувствовал, как слушавший это Палантид сжимает и разжимает кулаки, не зная, что предпринять. Капитан, насколько мог понять "могильщик", очень жалел сестру, но сознавал, что Раймон прав. Прав, по каким-то неведомым для мага законам.
- Я не буду налагать заклятия на твою память о нас, - продолжал герцог, - ибо память - часть души, а нет худшего греха, чем попытаться отнять у человека душу. Но я запрещаю тебе пользоваться знаниями, полученными здесь, под страхом тягчайшего из наказаний. И помни, Астин, мы всегда будем рады увидеть тебя вновь, но вместе с мужем и господином, которым может быть только король Арелата Арвен.
При последних словах все время молчавшая принцесса Орнейская издала сдавленный смешок.
- Прощайте, - она необычайно низко поклонилась собравшимся, так что ее косы, украшенные тяжелыми золотыми кольцами, со стуком ударились об пол. - Я принимаю изгнание без обиды, гнева и сожаления. Обещаю никому не говорить о нас, и никогда не прибегать к знаниям, которые отныне для меня запретны. Примите мою любовь и благословение, братья.
- Прими и ты нашу любовь, - столь же спокойно отозвался Раймон. - И постарайся, уйдя от нас, не позабыть о Том, ради Кого мы созваны.
Хозяйка Орнея прижала обе руки к груди, еще раз поклонилась и вышла.
Палантид мучительно застонал и попытался пошевелиться. Видимо, всплывавшие в его сознании картины причиняли ему боль. Но Аль-Хазрад был слишком увлечен происходящим, чтобы обращать внимание на чувства жертвы. Он видел, как воин быстрым шагом поднимается по узкой каменной лестнице, затем спешит извилистым коридором, словно кого-то нагоняя.
- Астин! Астин! Что ты делаешь?
Хрупкая фигура девушки вздрогнула и остановилась впереди.
- Так нельзя.
Принцесса обернулась.
- Как ты можешь уйти?
- А ты? - гневное заплаканное лицо принцессы повернулось к нему. Оказывается, она вовсе не так хорошо держалась, как показалось Аль-Хазраду в крипте. - Как ты можешь служить узурпатору? Как вы все можете это делать?
- Ты же знаешь, кто он, - возразил рыцарь.
- Нет, - девушка упрямо тряхнула головой. - Я не верю. Это ложь. Вы все изолгались, и поэтому я покидаю вас. Вы просто подчинились силе, а потом приписали ей божественные корни!
Палантид хотел возразить, но принцесса остановила его жестом.
- Я не виню тебя, - почти нежно сказала она, - хотя ты, конечно, поступаешь несправедливо. Ведь ты мог бы заступиться за меня сегодня.
- Не мог, - рыцарь покачал головой. - Я считаю, что Раймон прав.
- Тогда давай простимся, - девушка поднялась на цыпочки, чтоб поцеловать брата.
Дальше Аль-Хазрад уже ничего не видел, потому что глаза Палантида в тот бесконечно далекий миг защипало, и граф стал быстро смаргивать.