На Кощея мне идти,
Чтоб Кощея извести».
Разузнавши, что случилось,
Мать-царица огорчилась…
Царь-отец сказал, однако:
«Знаю я, Кощей – собака,
Душегуб и лиходей.
Много он сгубил людей.
Коль тебе, Иван, расправа
С ним удастся – честь и слава!
За решение хвалю.
Подойди – благословлю».
Вот царевич снарядился
И в далёкий путь пустился.
Год прошёл, прошло и два.
Третий раз растёт трава,
Третий раз цветут деревья,
Третий раз идёт кочевье
Перелётных с юга птиц,
А Кощеевых границ
По неведомой причине
Что-то нету и в помине.
Вот на третьем на году
И попал Иван в беду:
Он с пути-дороги сбился –
В глухомани заблудился.
Бродит по лесу три дня
Без еды и без огня.
Лес всё диче, глуше, гуще –
Нет конца проклятой пуще,
Ни тропинки, ни жилья,
Ни пернатых, ни зверья.
Наконец, совсем измучен,
Сел Иван в лесу дремучем
На осиновый пенёк:
«Видно, час мой недалёк…
Не бывать в родимом доме!..»
Слышит, чащу кто-то ломит.
Встал царевич поглядеть –
Перед ним большой медведь.
«Я брожу в лесу без пищи,
А меня тут пища ищет!» -
Лук схватив, сказал Иван
Да скорее за колчан…
…Вдруг медведь, разинув пасть,
Молвит речью человечьей:
«Не стреляй, Иван-царевич!
Дорога мне жизнь моя, -
Пригожусь тебе и я».
Подивившись этой речи,
Вскинул вновь Иван за плечи
Лук с тугою тетивой.
«Ладно, - молвит, - бог с тобой!
Потерплю ещё немножко…»
Пожевал Иван морошки,
Подкрепился тем чуть-чуть
И пустился дальше в путь.
Глядь, виднеется лужайка,
На лужайке серый зайка,
Длинноухий и косой,
Растянулся под сосной.
«Я в лесу без пищи рыщу,
А меня жаркое ищет!» -
Лук схватив, сказал Иван
Да скорее за колчан…
…Вдруг зайчишка говорит
Чистой речью человечьей:
«Не стреляй, Иван-царевич!
Дорога мне жизнь моя, -
Пригожусь тебе и я».
Подивившись этой речи,
Вскинул вновь Иван за плечи
Лук с тугою тетивой.
«Ладно, - молвит, - бог с тобой!
Мне ещё не вовсе плохо».
Съел лишайничка да моха,
Подкрепился тем чуть-чуть
И пустился дальше в путь.
Тропка кажет путь Ивану
На зелёную поляну;
Посреди поляны той
Озерцо блестит водой;
Камыши растут высоко,
Шелестит листом осока,
И, краса озёрных вод,
Сизый селезень плывёт.
«Я измаялся без пищи,
А меня тут пища ищет!» -
Лук схватив, сказал Иван
Да скорее за колчан…
…Вдруг Ивану говорит
Птица речью человечьей:
«Не стреляй, Иван-царевич!
Дорога мне жизнь моя, -
Пригожусь тебе и я».
Подивившись этой речи,
Вскинул вновь Иван за плечи
Лук с тугою тетивой.
«Ладно, - молвит, - бог с тобой!
Мне попить – и то годится».
Зачерпнул Иван водицы,
Да и дальше в путь потёк
Через реденький лесок.
Вот последние кусточки,
И царевич из лесочка
Вышел на берег к реке.
На прибрежном на песке
Видит он большую щуку.
Взял царевич щуку в руку,
Да и молвит сам себе:
«Вот спасибо-то судьбе!
Без еды терплю я муки,
А еда плывёт мне в руки».
Острый нож он достаёт.
Вдруг и щука, в свой черёд,
Молвит речью человечьей:
«Не губи, Иван-царевич!
Дорога мне жизнь моя, -
Пригожусь тебе и я».
Тут совсем Иван дивится –
Ну, добро бы зверь иль птица,
А то рыба обо всём
Молвит русским языком.
Говорит он щуке чудной:
«Мне удел достался трудный –
Я Кощея здесь ищу,
Коль поможешь, отпущу».
Тут ему сказала щука:
«Не простая это штука,
Знает путь одна Яга,
Деревянная нога»…
… «Как же мне найти Ягу?» -
«Это я сказать могу.
За рекою есть опушка,
На опушке той избушка –
Просто чудо из чудес:
К людям задом, дверью в лес,
И стоит на курьих ножках.
Крикни ты избе в окошко:
«Обернись сюда лицом,
Задом в лес, ко мне крыльцом!»…
Всё пошло по речи щучьей,
За рекой быстротекучей,
Где густой лежал туман,
Разыскал избу Иван –
Дверью в лес, на курьих ножках.
Подошёл, взглянул в окошко
Да как гаркнет во всю мочь,
Чтобы робость превозмочь:
«Эй, по щучьему веленью,
Моему соизволенью,
Обернись сюда лицом,
Задом в лес, ко мне крыльцом!»
Как сказал, так и случилось:
Вмиг изба оборотилась,
И царевич внутрь вошёл.
Видит печку, лавку, стол,
Слышит бабий голос с печи:
«Чей тут запах человечий?
Прочь отсюда, русский дух!»
Отвечал царевич вслух:
«Кабы честь была у бабы,
Меня баба не гнала бы.
Накормила б поскорей –