Когда Максим пришёл в себя, увидел дочь. У неё были глаза его матери.
- Вера, - прошептал он.
- Папа, - плакала девушка.
- Какая ты взрослая.
- Не говори, береги силы.
Каждое утро она прибегала к отцу: умывала, кормила, брила, убирала судно. Однажды спросил:
- Маша не приходила?
- Я была у неё после аварии. Твоя жена сказала, что ты ей не нужен, как чемодан без ручки.
- Она не могла, - не верил отец. – Не могла.
- Значит, я всё придумала?
Надеялся, ждал. В конце мая его выписали из больницы. Жена, теперь уже бывшая пришла сказать, что подала на развод. В палату не прошла, принесла лишь документы. Их развели очень быстро.
Максим не знал, как жить дальше. Из родственников - одна сестра, живёт на Дальнем Востоке. Его на носилках загрузили в машину. Куда - то везли. Бедняге стало всё совершенно безразлично. Он всё понял: «Вряд ли я поднимусь, а инвалид Маше не нужен. Правильно она сказала, что я - чемодан без ручки».
Несчастный старался не думать о возлюбленной, из - за которой бросил семью, забыв о детях. Когда машина остановилась, услышал голос первой жены:
- Осторожно, сюда несите.
Его положили на кровать, увидел знакомый ковёр на стене. Вспомнил, как давно это было. Им по семнадцать, и они ночевали в этой комнате - поженились до армии. «Вот уж не думал в дом этот вернуться». - Подумал он.
Стало стыдно, что забыл обо всём, когда встретил молодую и красивую. Тогда казалось, что сводит судьба, теперь понял, что она свои проблемы решала, а он семью предал.
- Ну, вот ты и дома. Добро пожаловать, - ворковала бывшая.
Отвернулся к стене.
-Ты характер свой не показывай, приедут дети - улыбнись. Мне тоже твоё возвращение не в радость. Но жена молодая тебя не взяла, тебя ждал интернат для инвалидов.
- Прости, - прошептал он.
- Ну и ладненько, что нам ругаться. Скоро внук родится, жить будем с тобой под одной крышей, надо смириться, с родителями не ругайся.
Летом Ваня и Гена пристроили комнату, где поставили специальную кровать. Анна Семёновна достала инвалидную коляску. Скоро в доме появился хозяин, который стал первым помощником тёщи, собеседником тестю, мужем, отцом, дедом. Если сначала жена заходила только ему помочь, то с осени они уже жили в одной комнате. Вот уж, правду говорят, что муж и жена - одна сатана.
Жизнь летом Лады и Вадима опять проходила в деревенских хлопотах и заботах. Степановна стала часто болеть, большую часть работы по дому внучка взяла на себя. Решили, что после учёбы инженеру найдётся работа в МТС, а медсестру, которая приезжала из города, заменит Лада. Лето пролетело очень быстро. В конце августа, когда приехали, сообщили родителям о своём решении остаться в колхозе, увидели их недовольство.
- Мам, Лада будет поступать в институт, от города близко.
- Жить где будете?
- В общежитии очень даже ничего.
- У тебя здесь благоустроенная квартира, налажен быт. А там что? Может, она в институт не поступит.
- Ты чего придумываешь? Я тоже не сразу поступил.
- Внуков хочу, - сказала Ивановна.
- У нас другие планы. Были бы сейчас молодыми, вот и рожали бы себе, а в нашу жизнь не лезли.
Он увидел, как побледнела мать. Отец покрутил пальцем у виска. Оставшись с сыном вдвоём, вздыхая объяснил:
-Тебя еле выносила, рожала, думали, не выживет. Больше не беременела. С ребёнком не тяни. Сколько будет, пусть всех рожает. Много детей не бывает, мы поможем.
- Ладно, папа, пойду извиняться.
Подойдя к матери, обнял её:
- Прости меня, прости.
- Дай мне слово, что я первая узнаю о ребёнке.
- После меня, несомненно.
Опять жизнь студентов разделилась на короткие встречи по выходным. Иногда Вадим приезжал в пятницу или, наоборот, уезжал вечером в понедельник. Раз в неделю ездил к бабушке, но там Саша и печь топил, и воду носил. Зоя баньку протопит, соседке поможет.
Новый год отмечали у родителей, Владимир привёз Степановну. За столом сидели семьёй, ей в радость видеть, как её кровиночку муж любит, родня уважает. Женщина и лицом посветлела, а утром встала пораньше да всех блинами накормила. Не хотели её отпускать, но через день она сама попросила Антоновича:
- Вези меня, сынок, домой. В гостях хорошо, а дома лучше.
Когда к деревне подъезжали, сказала:
- Наверное, до правнука не доживу.
- Это ещё почему?
- На ходу засыпаю, и ум становится детский. Помню тех, с кем 60 лет назад в речке купалась, а что час назад случилось - забываю.
- Степановна, так и со мной такое творится. Что, и мне конец?
-Ты молодой, жить тебе ещё долго. Снится мне моя покойная Тонечка и всё к себе приглашает.
- Ой, не чудите, Акулина Степановна, мы только обрадовались, что у нас семья. На вас вся надежда: молодые в колхозе останутся жить. Кто их поддержит, если не вы? Мы далеко.