— Жить на таблетках, без одной руки, в доме старика, который хуже змеи в унитазе…
— Отгоняйте бредовые мысли, мистер Томпсон, — пожурила медсестра.
Дэннису вдруг показалось, что перед ним робот, который успешно интегрирован в сервис обслуживания элитной больницы, которую выбрал Гамбер. Это бы всё оправдывало — то, что он не улавливает её энергию и мысли.
— Мисс, — произнёс уже спокойно.
— Дженни, без мисс, — улыбнулась девушка.
— Дженни, можно вас попросить посидеть со мной?
Просьба немного смутила её, выдав, наконец, человечность.
— Я не сиделка, простите мистер…
— Дэннис. Просто присядьте на краешек кровати. На пять минут, пожалуйста.
Парень чувствовал, что выглядит крайне жалко, он представил, как искривилось в мольбе его лицо, и вдруг захотел плакать от жалости к себе.
— Хорошо, — улыбнулась Дженни.
Когда она присела, у Дэнниса пробежали мурашки от ощущения продавленной совсем рядом кровати, от миллиметрового соприкосновения их тел, хоть и разделённых покрывалом и тканью халата. Дэннис внезапно расплылся в улыбке и зажмурился. Когда рука коснулась его предплечья, он вздрогнул так, что напугал медсестру.
— Простите, простите! — занервничал, испугавшись, что белая голубка упорхнет. — Не уходите!
Дженни улыбнулась. Она выглядела, как повзрослевшая деревенская девчонка: не особо умная, но добрая и работящая. Дэннису было всё равно, кто с ним сидит, главное — это человек, ещё лучше, если человек понятия не имеет, кто он и какое прошлое у него за плечами.
— Можно коснуться вашей руки? — несмело спросил он.
— Конечно.
Он с пристальным вниманием и осторожностью положил здоровую руку поверх миниатюрной кисти медсестры. Наступил момент, когда всё замерло, погрузилось в вакуум.
— Это… замечательно… — с придыханием произнёс Дэннис.
— Порой простые вещи приносят больше удовольствия, чем сложные. Я поняла это по старикам, которые испытывают тактильный голод, — улыбнулась Дженни. — А вы молодой, мистер Томпсон, вы ещё восполните, ну… всё!
Рука Дэнниса начала чувствовать тепло.
— Да мне не нужно всё. Правда. Я бы хотел просто быть нормальным. Сейчас я чувствую себя таковым… Но без второй руки, — он сжался в комок, стараясь не упустить слёзы, — у меня наполовину меньше возможностей…
— Ну-ну, мистер Томпсон. Не думайте об этом так. Думайте, что всё будет хорошо!
Парень только через несколько минут опомнился и осознал, что медсестра ушла. Он вложил больную руку в здоровую, будто намереваясь укачать, и опять провалился в сон.
***
Роуз села на кровать в своей новой комнате и уставилась на сжатый в руке телефон. Ей очень хотелось позвонить Мэттью. Или Дэннису. Кому-то, кто знает, через что ей пришлось пройти. Мэттью. Она сильнее хотела позвонить ему и узнать, что он жив и здоров, что его смерть — придумка демона, фикция или галлюцинация. Студенты Вульф ведь живы и вернулись домой.
— Вульф… Позвонить ей?
Просто, чтобы услышать ещё хоть чей-то живой голос. Но Роуз не знала номера. Она похолодела, столкнувшись с одиночеством, полившимся на неё и быстро заполняющим роскошную комнату в лососёвых тонах.
Она просидела так до вечера, копаясь в себе или просто пребывая в состоянии, похожем на ступор. Ей нечего было делать в чужом доме, некого было позвать для прогулки, некому просто позвонить и поговорить. До случая в "Майском цветке" жизнь не казалась пустой. Она была бедной, сложной, но не пустой. Находилось, о чём печалиться, о чём сожалеть, но не как сейчас — пустота.
— Отсутствие души, — проронила Роуз.
В окне перед ней прошёл закат, наступила ночь, но она не заметила. Только стук в дверь заставил шевельнуться.
— Дорогая, пошли, покажу тебе, где ванная и всё необходимое, — пробубнил Гамбер из-за двери.
Роуз повернулась и зло сощурилась. Кинув телефон в дверь, выкрикнула:
— Секунду!
Осмотревшись, нашла прозрачный халат, лежащий на подушке, разделась догола и надела его.
Гамбер терпеливо ждал за дверью. На самом деле ему было плевать, найдёт ли Роуз ванную, помоется ли после всех скитаний — просто проявлять гостеприимство его воспитали в элитной школе.