Дверь открылась. В ночном полумраке и свете коридорных бра стояла Роуз. Длинный халат полностью прикрывал её плечи, руки и лишь немного — бока бёдер. Всё остальное — бледное, худое, молодое — было представлено на обозрение. Гамбер, как истинный ценитель, неторопливо рассматривал картину женского тела с утончёнными изгибами, неописуемого полупрозрачного цвета кожей с бордовыми грубыми мазками ссадин и синяков. Правила диктовали отвернуться, и Гамбер выполнил их пару сладостных моментов спустя.
— Мои извинения, Роуз, девочка! — с накатившей неловкостью отчеканил он, и кровь быстрее зациркулировала в его организме.
— Ничего, Фредерик, можешь обернуться, — зашептала Роуз возле его уха. — Если у меня есть то, что приятно тебе, то почему бы мне не отблагодарить тебя за гостеприимство?
Она хохотнула, выбежала из-за его спины и побежала по коридору, развивая тонкую ткань халата, на котором вырисовывался искажённый силуэт её наготы.
Роуз лежала под пуховым одеялом, давящим на грудь сильнее могильной плиты, думала о том, может ли умереть от удушья ночью, и как она оказалась здесь. Игнорировать провалы в памяти уже было нельзя. Но она решила просто дожить до рассвета, отгоняя кровавые воспоминания и стараясь следить за своим сознанием.
— Надо начать вести дневник, — последняя мысль мелькнула в её голове до погружения в сон.
***
К обеду городское солнце разогрелось до летней температуры, и по-осеннему одетые прохожие парились изнутри и жарились снаружи. Выходя из дверей госпиталя, Дэннис счёл странным, что весь город ещё не наполнился запахом пота вперемешку с парфюмом. На коротком пути к раскрытой шофёром двери автомобиля его неосторожно толкнул пробегающий мимо санитар, и в этот момент Дэннис понял — раздражённые люди есть всегда и без жары.
Он сел в душный, но ароматный салон, и сразу же зазвонил мобильный. Снова Вульф.
— Она как чувствовала! Алло!? — рявкнул Дэннис.
— Чёрт, да постой же ты! — гавкнули в ответ.
— Ну что тебе?
— Поговорить нужно!
— Мы с тобой не в тех отношениях, чтобы разговаривать!
— Ты идиот, Дэннис! Просто идиот!
— Поговорили?
В трубку недовольно выдохнули.
— Ты не понимаешь, что ли, что я не стала бы звонить тебе ради выгоды?
— Кто тебя знает, ты же чокнутая! — парень взмахнул культёй.
— Под стать тебе. Мне нужно сообщить кое-что про "Цветок", точнее…
— Слушай, Элизабет, я только что отмотал срок в больнице для ударенных головой. Да и без этого я не здоровый индивид. Мне бы отдохнуть сейчас, а не слышать в трубке лай шотландской овчарки… или… кто ты там по происхождению. Отбой, Элизабет!
В динамике зазвенело что-то типа: "Ты сам так решил, придурок! Больше пытаться не буду!", но Дэннис толком не расслышал. Он ловил лицом подогретый ветер из приоткрытого окна и, освобождённый, с нетерпением ждал возвращения в дом Гамбера.
— Как состояние, мистер Томпсон? — спросил водитель.
Его голос был настолько мужественным и статным, что Дэннис позавидовал. Сколько бы девушек он закадрил с таким сексуальным басом. Даже странно, что Стэн работает простым водителем. Он мог бы очаровывать вообще всех людей и добиваться продвижения по карьерной лестнице одними только разговорами.
— Состояние… вполне себе, — улыбнулся Дэннис. Кажется, его мышцы только что вспомнили, каково это — растягиваться для улыбки. — За время в больнице я успел испытать столько, сколько не испытывал за всю жизнь.
— Звучит не очень, если учитывать ваше состояние.
— На самом деле я о хорошем. Слушай, давай заедем в "Майский цветок", я подскажу, где это.
— Простите, мистер Томпсон, мистер Гамбер запретил отклоняться от маршрута, — холоднее ответил водитель.
Дэннис смутился. Но, наверное, прежде всего, нужно отдохнуть, поразмышлять над случившимся, взглянуть на данные, собранные Гамбером, поговорить с Роуз.
— …Если она не покончила жизнь самоубийством.
Дэннис осознал весь ужас мысли и отогнал её.
11
Когда вдалеке завиднелась золотистая крыша особняка Гамбера, а дорога подходила к концу, Дэннис отыскал в кармане брюк двадцатку и спросил Стэна: