Затем бабушка вытаскивает из-под него матрац.
Петька остаётся на голой раскладушке. И спит.
Бабушка выливает на него стакан холодной воды.
Петька вертится, крутится, но не просыпается.
Бабушка выливает на него ещё стакан холодной воды.
Петька недовольно хрюкает, плюется, но не просыпается.
Тогда бабушка опрокидывает раскладушку.
Петька стукается об пол и продолжает спать.
Примерно через полчаса он встаёт на четвереньки: холодно лежать на полу! И ползёт, не открывая глаз. Ползёт к ковру.
Но хитрая бабушка ставит на его пути стул.
Петька стук об него лбом и поворачивает в сторону. И опять натыкается на стул.
Стукнувшись о стул раз восемь, Петька садится и начинает протирать глаза.
А бабушка уже наготове — стоит с миской в руках. А в миске — каша.
И, ещё не проснувшись, внук широко раскрывает рот, а бабушка складывает туда кашу. Петька глотает.
Съев кашу, он просит:
— Чай!
Бабушка мчится за чаем.
Насытившись, Петька сначала открывает один глаз, а через несколько минут — второй.
Но если вы думаете, что он уже проснулся, то ошибаетесь. Бабушка берёт его под мышки, поднимает и держит так до тех пор, пока внук не перестанет покачиваться.
Она отпускает его и говорит:
— Вот мы и проснулись.
Бывало, что Петька засыпал среди бела дня. Это кончалось тем, что замок в дверях приходилось взламывать.
Мог он уснуть и в трамвае, и в кинотеатре, и в ванне, а уж как крепко спал он на уроках — и говорить не надо! Замечательно спал.
Ещё любил Петька плеваться. Это было его любимое занятие.
В каждом классе Петька сидел по два года; и к этому все привыкли.
Когда его отца вызывали в школу и жаловались на сына, отец говорил:
— Ничего, ничего, гражданка учительница, образумится парень со временем. Вот пойдёт в армию, там из него человека сделают.
— А до армии? — спрашивала учительница.
— Живёт ведь. А что? — невозмутимо спрашивал отец. — Не ворует, людей не убивает. Правда, соображает он плоховато. Так ведь не всем же академиками быть.
Но Петька ни дворником, ни академиком быть не собирался. Любил он поесть, поспать и поплевать.
Больше Петьку ничего в жизни не интересовало.
В это лето он перешёл в третий класс. Точнее сказать — не перешёл, а переполз.
•
Виктор Мокроусов
Вот он в четвёртый класс не перешёл, а точнее сказать — перебежал, так как учился он очень хорошо.
Живёт он в том лее доме, что Лёлишна и Петька, в первом подъезде, на третьем этаже.
Когда Виктор во дворе, все могут быть спокойны. Он, если потребуется, остановит любого хулигана, защитит малыша или девочку; синяк под глаз получит, но не убежит от опасности. И вовсе не потому, что он сильнее всех или длиннее. Наоборот — Виктор самого среднего роста, и мускулы у него самые обыкновенные.
Сильным его делает смелость. А откуда он, по-вашему, взял эту смелость?
На дороге нашёл? Или взаймы у кого-нибудь попросил?
Или на ножичек выменял? Или папа у него космонавт? Нет, нет, нет и нет.
Папа у него бухгалтер, тихий человек. Про таких говорят : мухи не обидит. А смелость на дороге не валяется. Никто её взаймы дать не может. И на ножичек не сменяет.
До второго класса Виктор был трусоват.
Вот гулял он однажды в городском парке, вдруг слышит ребячьи голоса:
— Головешка идёт! Головешка идёт!
Оглянулся Виктор, а к нему подбегает этакий чумазый тип и говорит:
— Давай деньги! Ну!
— Какие деньги? — заикаясь от страха, спросил Виктор.
— Твои. А ну давай! — И этакий чумазый тип стукнул его по лбу.
Виктор — бежать.
Прибежал домой весь в слезах, рассказал о том, что сейчас с ним случилось.
— Выходит, что зря мы тебе такое имя дали, — сказал отец. — Придётся его сменить. Виктор — значит победитель. Зовут тебя победителем, а ты никого победить не можешь. Какой-то головешки испугался.
— Он меня по лбу! Кулако-о-о-ом!
— Будет так, — рассердился отец, — или ты становишься победителем, или мы меняем тебе имя!
Задумался Виктор. К имени своему он привык — хорошее имя, красивое.
Виктор — победитель. Чтобы оправдать имя, надо быть смелым.
Но как стать смелым? Надо тренироваться, учиться быть смелым.
А как???
А вот так: не бояться, и всё! И Виктор пошёл в городской парк.
И сразу увидел Головешку — этакого чумазого типа.
Как и следовало ожидать, тип подскочил, скомандовал: