Правда, спала я все равно плохо. Ночь вышла беспокойной: расслабилось тело, но не мозг. Я все время бродила где-то на грани реальностей. Кажется, в какой-то момент даже проснулась. Феликс напоил меня чем-то кислым, и я вернулась в страну грез.
Когда опять открыла глаза, Ветров, слава богу, спал. Совсем близко, на спине, закинув согнутую руку за подушку. Такой умиротворенный.
Голова немного прояснилась, и, хотя саднило горло и сильно чесался нос, я чувствовала себя гораздо лучше. Почти нормально. Только очень хотелось пить.
Я аккуратно выскользнула из спальни и пробралась на кухню. Включила подсветку, налила воды из фильтра. Осушив целый стакан в несколько глотков, я заметила упаковку жаропонижающего порошка со вкусом лимона на столе и градусник. Вспомнила, что дома ничего, кроме аспирина, не держала, и заулыбалась как дурочка. Когда Феликс успел?
Я уже собралась бежать обратно, но встретила отражение в гладкой черной поверхности холодильной двери. Выглядела я, мягко говоря, неважно – опухшая, нос красный, хвост растрепан. Я терпеть не могла больных людей, а себя в таком состоянии и подавно. Но если Феликс остался со мной и моими бактериями сегодня, то я не представляла, чем еще могла отвадить парня от себя. И хотела ли?
Слегка поправив безнадежно испорченную прическу, я вернулась в комнату и сразу поняла, что он больше не спал. Его глаза блеснули в тусклом свете комнаты. Я осторожно присела на край кровати.
– Тебе лучше? – прошептал Фил так тихо, будто боялся меня спугнуть.
Я кивнула, хотя, наверное, глупо было делать это в темноте.
Ветров вскочил так внезапно, как порыв чертова ветра. У меня перехватило дыхание, когда его лицо оказалось рядом с моим, а тяжелая ладонь мягко обняла шею.
– Никогда больше не пугай меня так, – сказал он.
Прозвучало довольно жестко, только я не поняла, что именно парень имел в виду. И не стала разбираться, когда ощутила нежное прикосновение его губ. Неспешное, мягкое. Это был другой поцелуй – тягучий, полуночный. Легкие, едва уловимые касания, но как они сводили с ума. И, судя по сжавшимся вокруг шеи пальцам, не меня одну.
Тем не менее Феликс не стал продолжать. Когда я легла к нему, он поцеловал висок и обнял за талию, прижимая ближе. Мы еще долго играли в гляделки, и темнота уже не мешала нам видеть друг друга.
Проснулась я не в шесть утра, как обычно, а в самый разгар дня. И мне это безумно понравилось – не нужно было никуда спешить, вылезать из постели. Расстроило лишь то, что Ветров исчез. Я не заметила, когда хлопнула входная дверь, а он не попытался разбудить и не оставил записки. Растворился в утренней дымке вместе со сновидениями и сам показался мне сном. Фантазией – такой горячей. Я даже успела поверить в это, но телефон на прикроватном столике завибрировал. Пришло сообщение от «Фила», контакт которого внесла в память айфона не я.
«Одна ты в башке»
И следом второе.
«Хрень какая-то»
Да нет. Моя улыбка до ушей – вот настоящая хрень.
Глава 5
Я была уверена, что придется отбиваться от Феликса, пока Антон в отъезде, но этот парень снова меня удивил. За прошедшие три дня он всего пару раз поинтересовался моим здоровьем и единожды присылал подручных с пакетами фруктов, лекарств и готовых блюд из «Стейк-хауса». А на мое короткое «спасибо» в смс ответил лишь смайликом в черных очках – детский сад.
Тяжело было признаться себе, но меня жутко раздражало столь малое внимание с его стороны. Из-за сбившегося режима я часто просыпалась посреди ночи и подолгу копалась в голове. Было о чем подумать. Особенно за неделю до свадьбы.
В пятницу мне так и не закрыли больничный лист без результатов анализов, но в субботу утром я с удовольствием смыла с себя остатки болезни в горячем душе и, достав заготовленный комплект одежды из гардероба, поехала в офис. Нужно было без суеты подчистить хвосты перед понедельником: на носу висело открытие нового рейса в Израиль, а с приглашенными на пресс-конференцию представителями еврейского сообщества всегда было много хлопот. Я боялась поседеть только от процесса заказа сертифицированного кошерного питания в нашем городе. Еще хотелось бы по-тихому заменить статью о счастливом семействе летного директора, который за время выхода нового журнала успел подать на развод, ну и подбить всю отчетность до отпуска, что начинался в пятницу. Много дел.