Его член стал двигаться во мне быстрее, мое дыхание участилось, и мурашки разбежались по телу. Я сильнее сомкнула бедра, пытаясь унять зарождающееся пламя внизу живота. Феликс подхватил меня и притянул ближе – я почти не чувствовала опоры. Он сорвался почти в животный ритм, а я невольно выгибалась навстречу, подстраиваясь под него. Я извивалась на нем, принимала все глубже, пока первые волны оргазма не оглушили и не выбили из горла сдавленный крик.
Феликс, уже готовый взлететь следом, усадил меня обратно и продолжил двигаться до конца. Он смял мои губы, глухо выдыхая низкий стон, и я почувствовала, как горячая жидкость обожгла внутреннюю сторону бедер.
С минуту мы молчали, дышали будто по очереди. Я медленно приходила в себя и к пониманию, что мой прежний мир разрушен, а все, чем я жила раньше, потеряло смысл. Вместо твердого фундамента, который был у меня под ногами, я получила тонкий канат, на котором придется учиться балансировать с самых азов. Но, казалось, я была готова попробовать.
– Я… люблю тебя, походу, – все еще со сбитым дыханием произнес Феликс хриплым голосом, и я застыла.
Что?
Ну какого черта?
Я только что спустила в унитаз все планы на жизнь и будущий брак. Какое «люблю»? Какая любовь? Зачем он разрушил тот хрупкий мостик, что успел вырасти между нами?
– Ты все что угодно скажешь, чтобы я отменила свадьбу? – В моем голосе был один только металл.
– А ты, что ни сделай, не отменишь эту хрень? – Он ответил таким же холодным взглядом. Им можно было заморозить весь африканский континент.
Я оттолкнула его, схватила бумажные полотенца со стола, чтобы привести себя в порядок. Впопыхах натянула колготки и засобиралась на выход, но Феликс грубо схватил меня за запястье.
– Стой! – рявкнул он.
И, черт, я себя ненавидела, потому что все равно готова была расплыться прямо у его ног, если бы только попросил. Но Феликс ушел в дальнюю комнату, а спустя двадцать шесть секунд – я считала – вернулся с кипой бумаг и сунул их мне в руки.
– На! И проваливай! Счастливой вам семейной жизни! – заорал он, прогоняя меня.
Я успела лишь мельком пробежать глазами по первому листу, увидеть много цифр и даже свое имя. А затем раздался грохот – в стену полетела кружка, которая стояла на барной стойке, где мы только несколько минут назад…
Я не помнила, как одевалась, обувалась, как убегала со всех ног прямо с тринадцатого этажа, не воспользовавшись лифтом. Но, даже если бы очень хотела, я не сумела бы забыть, дребезг стекла и отборный мат, доносившийся из пятидесятой квартиры.
Глава 8
Я брела по тротуару с развязанными шнурками на ботинках. Не чувствуя холодного ветра, задувающего в распахнутые полы куртки, я шагала без остановки в обнимку с кипой бумаг. Никаких слез и истерик, одна пустота. Ни рай, ни ад – чистилище.
Пройдя пару кварталов, я завернула в кофейню, чтобы в тепле и комфорте ознакомиться с тем, что мне «торжественно» вручили. Я забилась в тихий темный угол за столик с видом на дорогу и лишь по дрожащим пальцам поняла, как сильно продрогла. Заказала чашку черного кофе и начала медленно просматривать папку с документами, растирая обветренные щеки.
Все это было трудно разобрать человеку не из банковской сферы – счета, переводы, выписки, кассовые ордеры и платежные поручения. Наверное, именно поэтому на каждой распечатанной странице присутствовали метки и пояснения кривым почерком, а часть текста была выделена маркером. И если в деталях я не особо разобралась, то суть оказалась мне предельно ясна: передо мной лежала четкая схема хищения денег со счетов ВИП-клиентов банка, в котором работал мой будущий муж. Здесь были бесчисленные переводы, брожения средств и их обналичивание, а на каждом фиктивном документе с подписями стоял результат экспертизы – подделка.
Но увиденное меркло перед красными восклицательными знаками на полях, что горели ярким пятном рядом с моим именем и номером моего счета, который кочевал из одной схемы в другую, появлялся чуть ли не на каждом листе, и, судя по данным за прошлый год, пропустил через себя сумму более десяти миллионов рублей. И здесь, пожалуй, шутки заканчивались.