Прошло много часов с тех пор, как я открыла переполненный почтовый ящик и погрузилась в служебные вопросы. Солнце сбавило жар, а на остров опустились сумерки, когда в гостиную толпой завалились громкоголосые парни, и Фил, который возглавлял шествие, предложил тем «усаживать задницы, где удобно». Алекса среди них я не заметила – я догадывалась, где он пропадал, остальное трио уже елозило мокрыми шортами по обивке дивана.
Я только глянула раздраженно в их сторону, как Фил навис надо мной и потерся носом о щеку. Знал, гаденыш, чем меня успокоить.
– Что у нас на ужин? – принюхавшись, радостно пропел он в губы под ребяческие выкрики «фу» и «уединитесь в комнате» на разных языках.
– У нас – потрясающее ризотто с мидиями, а вот для них, – незаметно кивнула в сторону весельчаков, – могу заварить лапшу.
Фил рассмеялся, только я не шутила.
– Ты прелесть. – Он коротко поцеловал меня в нос и махнул головой на кухню. – Поможешь? Устал как собака.
Просьба Фила помочь значила сделать все самой. Его участие в приготовлении ужина закончилось на том, чтобы достать из холодильника упаковку пива и отнести ее парням. И, честно сказать, мне было совсем несложно накрыть на стол, особенно когда все давно и заранее приготовили, Насте с Алексом я бы даже кофе с закусками предложила. Просто эта компания выводила меня из себя. Я пыталась сделать им скидку на возраст, но тщетно – подобные экземпляры и к сорока годам останутся безнадежны.
Бо́льшая часть блюда разлетелась по тарелкам, но я все же приберегла порцию ризотто для нас с Филом. Я отправила банду за кухонный стол, а сама приземлилась с компьютером в гостиной и закрыла дверь, но даже через наушники, которые я использовала вместо берушей, слышала заливистый смех Фила и громкие басы переносной колонки, которая плевалась второсортным рэпом.
Я все надеялась, что парни вот-вот замолчат и не придется ссориться. Долго терпела, закипая изнутри, но у меня не получалось сосредоточиться, как бы сильно я ни старалась: перечитывала абзац уже в третий раз, а суть все равно ускользала. После очередного взрыва безудержного хохота я психанула и отставила ноутбук. Досчитала про себя до десяти, чтобы с ходу не начать орать на них и направилась на кухню.
– Ау! – заглянув к ним, повторила я слова песни, которая оглушала громкостью. – Мальчики, давайте-ка со своими дворниками на улицу.
Американец ничего не понял и завис, оглядываясь по сторонам в поисках подсказки, другие уставились на Фила в ожидании.
– Пожалуйста, – добавила я и неестественно улыбнулась, чтобы сгладить резкий тон.
Парни хором рассмеялись и повставали с мест, следуя примеру Феликса.
– Мамка злится – детки по домам, – ляпнул коротышка, испытывая мое терпение. – Ты идешь? – спросил он у Фила, который остановился напротив меня.
Ветров кивнул, но не сдвинулся, пока мы не остались вдвоем.
К этому моменту я уже остыла. Злилась, да, но не на них, а больше на себя. Ну почему я ждала понимания от детей, пусть и крупногабаритных, у которых под ногами был белый песок, а в голове – никаких тормозов? Они ведь не были виноваты, что родились в хорошо обеспеченных семьях и не знали необходимости пахать с детства до седьмого пота. Видимо, я уже и забыла, как сама прожигала жизнь в университете, а это я еще отличницей была. Чего я завелась, когда мой пятидесятилетний отец вел себя не лучше?
А, наверное, потому что друзья Фила отвлекали нас, отбирали время, которого и так оставалось меньше и меньше. Я становилась жадной во всем, что касалось Феликса, и требовательно желала, чтобы прямо сейчас он раздевал меня руками, а не глазами, чтобы был только мой. Меня пугала проснувшаяся во мне собственница и то неизвестное, что будет после отъезда домой или нет.
– Не хмурься, морщины будут. – Фил погладил тыльной стороной ладони мой лоб.
– Одной больше, одной меньше.
– Какая бука, – пожурил меня он, и в это самое мгновение я почувствовала себе маленькой обиженной девочкой. – Выметайтесь со своими дворниками отсюда! – Фил, смеясь, передразнил меня и указал на дверь.