– Зато я умею, – сверкнув зубами, улыбнулся Феликс. – Обещаю весь вечер посвящать тебе серенады.
Он подошел, оттесняя к боковой ручке дивана, навис надо мной. Его влажная кожа пахла кокосом, глаза-водовороты затягивали и будто бы умоляли в них утопиться. Но все, о чем я могла думать, – как много времени мне понадобится, чтобы выбраться из сливной ямы, если «та другая» окажется правдой.
Феликс прижал меня к себе для короткого поцелуя, а тело, разбалованное его ласками, тотчас отозвалось. Он оставил влажный след на шее, посмеиваясь, прикусил плечо. Он прекрасно слышал, как участилось и потяжелело мое дыхание, знал, как действовал на меня – я хотела Фила. Я хотела забыться и даже думала об этом, но, едва наклонилась к нему, к горлу подступил ком. И чем дольше я молчала, глотая гордость, тем больше тот становился.
– Я что-то нехорошо себя чувствую. Может, останемся? – прервала его, поднимаясь.
– Ну ты чего, Алис?
Во взгляде Фила была решимость. Он не собирался отступать, а я не собиралась отпускать его одного.
– Тогда, может, возьмем Настю и Алекса с собой?
– Алекс увез ее на Краби в какой-то мажорский отель для парочек. Романтик хренов.
В общем, мне пришлось сдаться – решительно настроенному Феликсу невозможно было противостоять.
Всю дорогу до пункта назначения я размышляла о том, как мне себя вести и что делать. Его профиль, черная футболка, длинные пальцы – я любовалась ими, подбирая верные слова, которые не обидят его и не выставят меня на смех. Сомнения, как тропический дождь, заливали мой безопасный островок надежды.
А когда уже в баре, где Фил явно чувствовал себя как рыба в воде, ему поднесли микрофон и заиграли аккорды известной песни «Rockstar», когда его голос не хуже оригинала зачитал мелодичный рэп так, что многие в зале завизжали от восторга, все пришло само.
– Ра-та-та-та*.
И плевать уже на текст песни, в котором Фил «трахал шлюх и глотал таблетки, чувствуя себя рок-звездой». Я была готова растерзать любую, кто приблизится к нему, захлопает в его сторону искусственными ресницами или даже просто размечтается о нем. И любого тоже – это же Таиланд. Я любила Фила: поняла, приняла, решила. И тотчас дала себе обещание, что, если понадобится, буду за него бороться.
Только вот пока я планировала в голове пошаговый план действий, Феликс, не допев песню, снова исчез – сорвался с места и под громкие аплодисменты скрылся в толпе. Я вскочила следом. Почти сразу упустила его из виду, но решимость осталась при мне: если понадобится – обегу территорию даже сотню раз, пока не найду и не верну домой.
Правда, и одного полного забега не понадобилось.
Всего через пять минут, повернув за угол бара, я обнаружила Фила на улице, чуть поодаль ото всех. Он стоял ко мне спиной, а рядом с ним была она – причина моей бессонницы и самоистязаний. Грудастая причина такая.
Я подошла ближе, чтобы нагло подслушать разговор, прежде чем прерывать его.
– Я люблю тебя, – сказала она Филу, и вся моя уверенность разбилась о грязный, пропахший рыбой асфальт.
Сердце мигом объявило чрезвычайную ситуацию, разум заверещал, что я сильная, что прорвусь, вырвусь, забуду… Но я не собиралась забывать. Я и отпускать-то никого не хотела. Если это то, о чем я подумала, и они решат избавиться от меня, как от третьей лишней, я просто так не уйду.
– Но я не нужен тебе? – голос Фила звучал непривычно жестко.
– Нет, то есть… да.
– Это простой вопрос.
– Не сейчас.
Послышался то ли хрип, то ли рычание, и исходил он от Фила – я даже вздрогнула. Могло ли быть больно от того, что твоего любимого человека отвергал тот, кто ему, возможно, дороже тебя? Могло, и запредельно сильно.
Я сделала шаг вперед, к ним, но вновь услышала мелодичный голос женщины, которая стояла напротив него. Именно женщины, так как при всей ее красоте, она была, скорее всего, старше не только Фила, но и меня.
– Феля, – странно назвала его, – ты же знаешь, что насильно мил не будешь. Особенно мне. Я поэтому всегда любила твоего отца – он единственный никогда не требовал ничего взамен, даже любить не просил. Я ведь больше всего ценю свободу.