О мой Бог, я никто, я лишь иду по этим улицам один.
О мой Бог, без нее мне нелегко достать себя из паутин.*
Гаденыш давно просек, что я каким-то образом следила за его страницей, и, видимо, решил воспользоваться.
Господи, как же я его любила! Аж сердце сжималось. Любила до Луны, до Марса, или как там пел его этот певец.
Песню я, естественно, скачала и тем же вечером в ожидании заказанной еды заслушала до дыр. Я напевала ее, даже пока беседовала с Лизой, которая, кстати сказать, узнав о визите старшего Ветрова и получив краткий пересказ нашего разговора, велела проваливать далеко и надолго. То есть, в Штаты. К Филу.
Я не находила себе места, меня преследовала навязчивая мысль. Лизка забрасывала голосовыми, где горланила на манер «Драного кота» из «Друзей», что «мне пора бы уже жить на Манхэттене и с Деми Мур делиться секретами»**.
Я попыталась лечь спать раньше, но заснуть не вышло. Мысли по-прежнему не давали покоя и долбили виски. Поработать я тоже не смогла – не получилось сосредоточиться. Я все старалась понять, почему все вокруг верили в наше с Филом счастье больше меня. Может, я просто была реалистом? Ну какое у нас будущее на расстоянии восьми тысяч километров и пропасти в семь лет?
Когда я позвонила Насте, все еще отдыхающей на Крите, та сказала, что я пессимист. Она очень расстроилась, узнав, чем я до сих пор забивала себе голову, и напомнила, что ее история с Алексом была обречена на провал. Легок на помине, парень сразу влез в кадр, стал осыпать меня комплиментами и передал Филу привет. А когда я сообщила, что тот улетел в Америку, Алекс сильно удивился, почему я была не с ним.
В общем, к полуночи я лезла на стены – анализировала, ругалась сама с собой, перечисляла все доводы за и против. И что мы имели? Феликс любил меня, следовал за мной, работал над своими ошибками – ну или, по крайней мере, очень старался. А еще, я точно знаю, всегда защищал. Он боролся за меня, черт возьми! И, кажется, настала моя очередь сделать хоть что-то.
Внезапно принятое решение подбросило меня с кровати. Я подумала о том, как мне лучше связаться с отцом Феликса, когда в голову пришла гениальная идея. И почему я об этом забыла?
Взяв в руки телефон, я нашла в избранном телефонный номер под единицей, который принадлежал начальнику охраны Ветровых, и нажала вызов.
***
* MATRANG – О мой Бог
** Банд'Эрос – Манхэттен
Глава 25
Земфира – Не отпускай
Мой рейс чертовски задерживался. Уже на пять гребаных часов. Поджав под себя ноги, я сидела на рюкзаке в промежуточной точке моего пути к мужчине мечты и нашему общему счастью. Поедая бургер, смотрела в панорамное окно на Шереметьево, пока наушники навзрыд ревели голосом Земфиры.
Над моей пропастью
У самой лопасти
Кружатся глобусы,
Старые фокусы*
К моему огромному несчастью, я уже никак не успевала лично поздравить Феликса с днем рождения по московскому времени. Нью-Йорк, конечно, давал мне фору в восемь часов, но я все равно рисковала опоздать. Поэтому на всякий случай отправила Филу короткое послание, чтобы, проснувшись, он лишний раз улыбнулся и вспомнил обо мне. Все-таки втрескалась я в него по уши.
Прошедшие дни внесли в мою жизнь сумбур, а в голову – ясность. Я наконец точно поняла, чего хочу, и направилась к поставленной цели. Я летела к Филу, потому что… Черт, я же всегда подсознательно ждала от него слишком многого. Я требовала гораздо больше, чем он мог дать мне в силу возраста и суждений. У меня за плечами был хоть какой-то опыт, разный – хороший и нет, а у Феликса не имелось и такого. Даже с граблями, к счастью, он толком не успел познакомиться. Именно поэтому сейчас я неслась к нему со спутанным пучком на голове, в спортивном костюме с вытянутыми коленками и безумным взглядом, из-за которого меня обходили стороной.
Я же расплакалась,
Я не железная.
Мама Америка,
В двадцать два берега.
Фил не соврал, его люди примчались ко мне через две минуты после того, как я набрала номер, занесенный им в избранное на чрезвычайный случай. Они объявились в полной боевой готовности, пришлось еще около получаса доказывать им, что тревога ложная и мне ничего не угрожало. Но Артем все равно настоял на проверке периметра, и, только убедившись в правдивости моих слов, снизошел, чтобы поговорить со мной.