Просидев с Гаарой до начала восьмого, я чувствовала себя превосходно. Когда он вернулся домой, наши звонки становились всё реже. Не исчезли, но всё же их было недостаточно. И я чувствовала глоток свежего воздуха рядом с ним.
Только когда стал одеваться, Гаара спросил:
— Ты ведь не расскажешь, что произошло между вами с Саске?
— Нет, хотя.. может как-нибудь потом.
— Мне нужно начинать переживать? — он обнял меня.
— Если только чуть-чуть, — я непринуждённо улыбнулась.
И только я снимаю одежду, чтобы примерить для Итачи, понимаю, что не смогу никуда пойти. И моё отражение в зеркале говорило об этом очень красноречиво. Всё моё тело выглядело жутко. Мелкие синяки покрывали кожу то тут то там.
От воспоминаний я с минуту стояла столбом, а потом снова разревелась. Плакала сжимаясь в комок, рыдала разрываясь внутри.
Даже мелодия звонка, которая означала, что я прилично опаздываю, и Итачи волнуется, не смогла заставить меня прекратить плач.
Я тряслась от рыданий, потом успокаивалась, потом снова плакала навзрыд. И так по кругу.
Слезы давно лились по моему лицу, волосы спутались, губы искусаны до крови…
— Саске, — тихий полустон-полушёпот сорвался с моих истерзанных губ.
В один миг он прекратил движения и замер. Только через долгое мгновение, он убрал с моего лица волосы. Не в силах смотреть куда-либо, я закрыла глаза, униженная. На удивление, осторожно взяв меня за подбородок, повернул голову к себе.
— Открой глаза, — также тихо произнес брюнет.
Мне не нужно было открывать их, чтобы было понятно, что я плачу, что губы в крови, а лицо в туши. И виновник находился совсем близко. Желал смаковать момент?
Повинуясь ему, я выполнила просьбу.
— Ричи, — выдыхая, произносит он, вызывая мурашки.
Наклоняется ближе и целует шею, щекоча кожу щетиной. Руками проводит по моим вверх, к наручникам. Из моей головы напрочь вылетают мысли о том, что он делал пять минут назад, я словно переношусь в то время, когда мы ещё были вместе. От этого слёзы усиливаются. Осознание потери накрывает меня.
Освобождая мои затекшие руки, он убирает платье. Саске поочередно проходит по запястьям губами. Отпускает их и теперь уже пытается стереть слезы.
Не сопротивляясь, я слегка касаюсь ладонями за его предплечья.
— Прекрати, Саске, прошу тебя…
Он смотрит на меня странным взглядом, после чего невесомо касается губами лба и шепчет:
— Какой я идиот.
========== 5: Итачи ==========
Тот, кто был рядом
Мой очередной всхлип прервал громкий звонок домофона, который я проигнорировала. Рыдая под столешницей на кухне и держа в руках салфетки, я чувствовала омерзение к себе. Последний кто меня сейчас должен видеть это Итачи. И по моему предположению звонок прекратился, потому что Итачи нашел ключи, которые я подарила ему на какой-то праздник. Мол, приходи в любое время.
Я дрожала. Голос исчез окончательно. От холодного пола кухни меня отделял только плед, который я яростно сорвала с кровати, чтобы хоть как-то прикрыть следы Саске.
— Малышка?
Я замерла, кусая губу. Его шаги, его голос, мне даже показалось, что я чувствую его запах. Итачи.
Новый приступ слез заставил меня кусать руку в немой истерии.
Спустя долгие мгновения я увидела его. Как всегда идеального.
Я понятия не имела, что творится у него в голове и какие мысли были у него, когда он увидел меня. Такую потрепанную, истеричную, нагую в одном пледе, со слезами на глазах и разводами от туши, бьющейся в мелкой дрожи. Но он замер.
— Я… — ничего не сумев сказать, я попробовала во второй раз: — я…
Ничего. Мой рот открывался и закрывался, так и не сумев ничего толком произнести.
Никто не произносил ни звука.
Итачи подошел ко мне и взял на руки. Ни говоря ничего. Не сопротивляясь и смутно понимая, что он собирается делать, я уткнулась в его идеально сидящий костюм. Оставила мокрое пятно от слез и разводы туши. Вдыхала его запах и, казалось, успокаивалась.
Мы очутились в ванной. Усадив меня, он включил воду, набирая ванну и добавляя пену, неизменный атрибут для меня, и он это знал.
Итачи знал всё. Он умудрился запомнить, какой кофе я пью, и под какое настроение. Он читал меня как открытую книгу. Он знал, что в квартире мне важен уют, а не удобство и простота как для него. Он знал, что я люблю синий, и всегда выбираю его. Он знал, что я пристально наблюдаю за ним, когда он выходил на балкон поговорить по телефону или покурить. Он понял, что я ненавижу готовить под его наблюдением — либо с ним, либо одна, третьего не дано. Он умилялся моей способности верить в героев книг и плакать за их отношения. Он успокаивал меня, когда я начинала сдирать лак с ногтей, что означало, что я нервничаю. Он знал, что тот огромный и мягкий свитер на дне моего шкафа не предназначен для улицы или приема каких-либо гостей, он предназначен для вечера, в котором я одна. Он видел мои слезы лишь тогда, когда мы смотрели фильм или еще по мелочам, вроде лука. Он знал, что я умею плакать, что я плачу по серьёзным причинам. Но он никогда не видел таких моих истерик. И я понимала почему: рядом с ним было спокойно и безмятежно. Он источник моей страсти, а не слез.
Когда вода набралась, он снова взял меня на руки и усадил в ванную. Возможно, он собирался уйти, но я не отпускала его рукав. Он кивнул, и я разжала кулак.
Вода слегка обжигала мое замерзшее тело. Но мне нравилось это. Покалывание будило. Я закрыла глаза, чтобы полностью отдаться этому чувству.
Шорох одежды прекратился и послышался всплеск воды. Когда я открыла глаза, передо мной уже был Итачи.
Мокрыми руками он вытер мне глаза. Я вымученно улыбнулась, и, посмотрев на него, увидела еле различимую тревогу, нежность и злость.
Развернувшись, я облокотилась о его грудь спиной, чувствуя горячую кожу. Он медленно убрал мою руку с ключицы, обнажая всё ещё синий укус, который я так старалась спрятать. Впрочем, я уверенна: он уже все увидел.
Я обреченно ждала его реакции, которая была незамедлительной и удивительной для меня. Он мягко провел пальцами по синяку, затем задержался на нем, вызывая мурашки. А потом нагнулся и поцеловал его, все также мягко и нежно, невесомо. Проложил дорожку поцелуев к моему уху. Прикусил мочку и прошептал:
— Я люблю тебя.
На мгновение я растворилась в его словах и биении сердца. Мир завис и обострился. Медленно протекая сквозь пальцы песчинками. Ускользал, но приносил странное удовольствие. Умиротворение.
Ничего не ответив, я только теснее прижалась к нему спиной. Почувствовав как Итачи улыбается, улыбнулась и сама.
Я любила его. Всем телом и душой. И он знал это, хоть я и не говорила это напрямую. Мы три года были друзьями. Окей, больше чем друзьями, но все еще меньше чем полноценная пара. Но это не мешало мне испытывать светлые трепетные чувства к нему.
И я была готова сказать ему, что тоже его люблю, прямо здесь и сейчас. Но голос пропал, и я, как рыба, открыв рот, смогла только набрать воздуха, так не проронив и звука.
Спустя какое-то время, я все-таки расслабилась и смогла нормально ответить, на дежурный вопрос, чем сегодня занималась.
Итачи гладил и целовал мое тело, не в качестве прелюдии, а в качестве того, что я должна была принять и успокоиться, и чувствовать только его, и не хотеть снять скальп с тех мест, где меня касался Саске. Меня полностью обволок старший Учиха.