— Iul…
— Что? Йул?
— Уголек… синдарин… Или Ула — уголек на квенья… я могу тебя так звать?..
— Ты уже назвал меня… назвал Ольвой… зови как хочешь… хоть Юлей, — и Ветка рассмеялась, — я же знаю, что ты говоришь обо мне…
— Конечно… горячая моя…
Трандуил сбросил Ветку на ложе, устроился рядом, сверху, — везде. Он раскрывал ее тело, как лепестки цветка — ладони, сгибы локтей, губы, подмышки — и это было не щекотно, а невыразимо сладостно. Ветка чуть билась, то пытаясь отстраниться, то прижаться крепче, но уже понимая — не отстраниться ей, никогда не отстраниться.
И девушка успевала сама — гладить острые черты лица, заглядывая в глаза, осененные длинными ресницами… откидывать назад его волосы — бережно, чтобы не дернуть, ласкать ослепительно белые твердые плечи, широкую, ожившую спину в волнах мышц, узкую талию. И в полном экстазе, в полной открытости, доверяя, прошептала:
— Трандуил… я не могу тебя потерять…
— Я здесь.
Счастье, тепло, влага. Девушка ощутила, как по телу короля снова пошла дрожь, и отозвалась — но надо было перевести дух, хоть немного.
Ветка прерывисто вздохнула — и легко поднялась, отправившись в небольшое помещение рядом с покоями, которые принадлежали сегодня им.
В уединенной комнате тоже горела пара свечей.
Тут оказалось зеркало, стол, таз на столе, пустая купель, круглая и неглубокая, и без слива в дне; бочка, наполненная водой, которая, видимо, во время ужина была горячей; полотнища, кувшины. Такой роскоши как водопровод, подобный эреборскому, у людей не было. У людей была другая роскошь — их много, они могут позволить себе изобилие слуг. Ветка решила свои небольшие проблемы, подумав, что и у эльфов все придумано изящнее, и встала перед зеркалом — ей надо было срочно убедиться, что это она. Что это — с ней.
Без стука вошел нагой лесной король — и притиснул ее к краю стола, положив подбородок на Веткину макушку, упершись руками слева и справа. Девушка с невероятной радостью ощутила, что король желает. И его желание совершенно очевидно. И улыбнулась, вспомнив, как боялась мужской плоти. Задышала чаще — грудь заволновалась.
Трандуил прижался к ее макушке губами.
Но разве можно бояться того, что любишь?..
Владыка коротко вздохнул, но постарался сдержаться:
— Тебе… полить?
— Ты хочешь…
— Залезай, — и подал руку.
Ветка перешагнула край каменой купели — сюда меньше достигало тепло от камина, и поежилась. Трандуил сказал:
— Я не желаю никого звать. Я подкинул дров и угля, скоро комнаты снова согреются. Но вот вода…
— Нормально… спасибо…
— Тогда готовься, — король зачерпнул едва теплой воды большим кувшином, и вылил Ветке на плечи. Она взвизгнула. Эльф вдруг вошел в азарт — зачерпнул снова, и снова окатил. Ветка ладонями ополаскивала тело, убирая, как ей казалось, лишние запахи, лишнюю скользкую влагу; немного стеснялась, но не могла оторвать взгляда от своего волшебного прислужника.
— Еще?..
— Воды много не бывает…
Обрушился целый каскад.
— А ты?
— Что же…
Они поменялись; Ветка зачерпнула кувшин, встала на цыпочки, вытянула руки наверх — король смотрел. И медленно, стараясь не уронить тяжеленую посудину, начала лить ему на плечи, на спину. Трандуил коротко вздохнул, легко провел по телу ладонями, и, когда вода закончилась, прошептал:
— Достаточно…
Шагнул из купели, схватил полотнище, в него — Ветку, и понес на ложе.
— Ты… я…
— Мы поговорим завтра. Мы обо всем будем говорить, Ольва Льюэнь, моя йул.
Теперь все было просто, так просто, как только могло быть — Ветка растянулась на спине, стараясь не всхлипывать от счастья, а король эльфов, вытянувшись рядом, подсунул левую руку под ее плечи, а правой ласкал тело, нагнувшись к ее лицу, целуя. Ветка звала, но Владыка медлил — осторожными прикосновениями спускаясь по ее животу. Девушка догадалась, смутилась, открылась; щеки запылали — эльф хотел узнать, какова она.
Владыка гладил живот, бедра внутри — давая ей привыкнуть к теплу руки, к чуть царапающим резным кольцам; девушка беспокойно перекидывала голову слева направо, прикрыла глаза, закусывала губы, когда их отпускал рот лесного короля. Ее руки почти без силы, немного тревожно метались — правая была отчасти придавлена весом тела мужчины, а левая то наугад, вслепую касалась его плеча, волос; то ее пальцы очерчивали острое ухо, словно чуть чесали за ним — как кота, мягко обегая подушечками острый кончик.
Прикосновение пальцев было нестерпимо приятным — самое первое, легкое, как будто это не была рука мечника, смертельная для его врагов. Король нежно провел вдоль лона, узнавая, немного играя; затем чуть вглубь, тронул лепестки, нашел средоточие чувственности, тайну девы. Ветка чуть забилась, стараясь и уйти от его руки, и отдаться касанию, ощущая его мужскую плоть бедром. Ахнула. Трандуил сильнее сжал ее левой рукой, лишая возможности отдалиться, навязывая свою волю. Прижал плечом, захватил губы, вошел пальцами глубже — и Ветка, через паутину всевозможных эмоций и чувств, услышала, что король, лаская ее, стонет сам, стонет в ее рот, не отпуская поцелуя.
Это было невозможно остро, острее, чем когда он брал ее, практически не раздевая и не раздеваясь сам; это было…
Ветка почти лишилась дыхания — она могла вздохнуть, когда он ненадолго отпускал ее губы, всхлипнуть, прихватив дрожащей рукой серебряные волосы. А сильные, длинные пальцы мужчины ласкали ее внутри — осваивая малейшие уголки ее тела, не оставляя без внимания ни единого нежного участка. Девушка ощущала, что эльфа бьет, словно током — его собственное тело неспокойно, но он удерживал ее, и отыскивал ее наслаждение, отыскивал…
И отыскал.
Лоно ее стиснулось само собой, но Ветка сжала и бедра, колени, непроизвольно — зажимая его запястье — и уже даже не закричала, а заплакала, пытаясь вдохнуть воздуха, пытаясь пережить импульс.
— Йул…
Губы Трандуила собирали слезы с ее щек. Ветка, снова временно оглохшая, снова стала слышать — король шептал… он шептал «благодарю, благодарю».
И девушка разрыдалась в голос, обняв его за шею — Владыка отпустил ее, и устроился рядом, более не стесняя движений. Снова перекатился на спину, потянул ее на себя, устроил, баюкая, целуя виски и щеки.
Ветка понемногу успокоилась. Почти засыпала, почти дремала, слушая ровное, частое биение сердца Владыки… гладила его рукой по груди, то мягко, то сгибая пальцы кошачьими когтями. Сейчас она смотрела на его тело — на плечо, живот, согнутую в колене ногу, прислушивалась к тому, как его пальцы разбирали ее короткие волосы, ласкали шею. И почти засыпала. Почти засыпала.
Но в этой ночи пока чего-то не хватило. Все еще не хватило. Завершающего штриха… аккорда… ее благодарности. Ее благодарности — ему.
========== Глава 27. Меч для достойного ==========
Сон испарился. Ветка остановила взгляд на плоти эльфа, которая все еще не выглядела спокойной. Прислушалась к дыханию, к стуку сердца, к мягким движениям пальцев в ее волосах. Владыка не собирался спать.
Повернулась и начала целовать его грудь — легко, едва заметными поцелуями-бабочками, щекотать ресницами кожу, нагнув голову, тереться щекой. Очертила пальцем плоский, еле заметный сосок — светлая кожа вокруг пошла пупырышками, а Владыка трогательно поежился.
Лесной король дал ей волю — убрал свои руки, заложил их за голову, и смотрел на движения девушки, затаенно улыбаясь — принимая ее возню ровно, видимо, стремясь успокоить ее и себя. Но Ветка не хотела успокаиваться. Она тоже желала его узнать, и спускалась поцелуями ниже, по убранному мышцами, точно латами, животу.
— Тебе пора отдыхать, — мягко сказал Трандуил. — У нас еще будет длинное утро. И затем — длинная дорога. И затем — длинный, очень длинный разговор.