Ему не везло — чем ближе был конец года, тем больше желающих скапливалось по темным местам провести время суматошно и праздно, все стратегические углы оказались заняты. Ощущая возрастающее раздражение, Леон намеревался уйти, как вдруг заметил за одним из хорошо освещенных «неудобных» столиков свою утреннюю знакомую.
Она сидела одна, веселая и возбужденная, ее глаза живо блестели, девушка вертела головой по сторонам. Кого-то ждала?
Мрачно подумав: «Катится… А и пусть… Пошлет…», Леон, ничего толком не планируя, направился к девушке:
— К вам можно?
Анеля очаровательно улыбнулась. Разумеется, она наблюдала за Леоном и видела его состояние, понимая, что на флирт Леон не настроен.
— Можно… Правда, я собираюсь потанцевать немножко… Вы покараулите мою сумочку?
Леон на миг растерялся. Неужели эта голубоглазая шатенка настолько доверчива и легкомысленна, что оставляет незнакомцу личные вещи? Или оттуда просто нечего вытащить?
— Хорошо, — Леон сладко улыбнулся, больше отработанно-вежливо, еще не вполне понимая, как себя вести.
Музыка неистовствовала, горячая и бурная, она вызывающе требовала подчиниться ритму. Повертевшись на стуле еще пару минут, Анеля вскочила и, кивнув Леону на сумочку, птицей вспорхнула на танцпол.
Глава 464. Клубный танец
Только спустя какое-то время Леон сообразил, что пока еще не сделал заказ, а просто сидит завороженный, придвинув ближе стул с сумочкой, и наблюдает за девушкой.
Та на него не смотрела, всецело отдавшись мелодии, настолько невообразимо, полно и гармонично, что казалось, сама она воплощенная песня. Анеля танцевала ни с кем и ни для кого, лишь для себя, просто выражая в движениях свою сущность без капли стеснения.
Толпа вокруг нее начала редеть, другие люди тоже заметили волшебство и стали расступаться, чтобы полюбоваться им. Вот-вот, и Анеля оказалась бы в центре круга, где созерцание ее гибкого прекрасного тела принадлежало бы одновременно всем. Леон подспудно ощутил глухую ревность, ему остро захотелось вскочить и увести плясунью с площадки. Не осознавая, что творит, Леон только собирался подняться, как сама Анеля, развернувшись, и соблазнительно улыбнувшись зрителям, легкой походкой направилась к «их» столику.
— Спасибо, что посторожил сумку! Ой, ты тоже хотел потанцевать? Извини…
Не пойми, почему, Леон почувствовал себя связанным с незнакомкой. Эти сны, ее ритмичные движения, ее доверие…
Возникло убеждение, что между ними уже что-то сложилось, и оглядев Анелю цепко, оценивающе, тяжело, Леон ответил:
— Да. С тобой.
Анеля хихикнула, садясь на стул напротив него:
— Хорошо, потанцуем. Умираю, хочу пить! Я Анеля!
Глядя по-прежнему плотоядно и неловко ощущая острейшее возбуждение, стол скрывал все, Леон представился:
— Леон, — а затем подозвал официантку и сделал двойной заказ чуть охрипшим голосом. Он чувствовал себя пьяным без алкоголя, после ошеломляющего зрелища его сердце колотилось, словно бешеное. Вспомнилось вдруг, как на давнем летнем фестивале из уст в уста передавались слухи об удивительной танцовщице, но Леон пришел тогда слишком поздно, и усевшись в баре, где познакомился с Несс, пропустил пленительное выступление.
Так ли, иначе, нужно было что-то говорить, как-то флиртовать или просто поддерживать беседу, а все слова вылетели у него из головы. Леон молча пил, разглядывая свою соседку и надеясь, что его возбуждение стихнет. Он сам пригласил девушку танцевать, но охваченный смущением, ощущал стыд, что Анеля обнаружит реакцию и оттолкнет его.
Анеля тоже пила молча, а отнимая бокал от губ, широко улыбалась Леону.
Мрачный черноглазый неподвижный мужчина и вертлявая голубоглазая кокетка смотрелись весьма контрастно, но в гомоне клуба на них перестали обращать внимание.
Завести толпу настолько, чтобы ее вызывали на бис, Анеля предусмотрительно не успела, они с Леоном были точно одни в целом зале, музыка лилась так громко, что говорить уже стало неудобно…
Анеля ждала, когда вино подойдет к концу, и вот они оба допили, Анеля встрепенулась первой, и перекинув сумочку через плечо, взяла внезапно Леона за руку и потянула его за собой.
Магнус рекомендовал ей изображать скромницу, но музыка действовала на саму Анелю расслабляюще.
Леон, все еще крайне возбужденный, обрадовался своему выбору рубашки-балахона, однако разоблачение приближалось. Потому, охваченный сладостным ужасом, — никогда еще никто настолько не лишал его контроля над собой — Леон решил ускорить развязку и через пару минут танца, где Анеля вновь начала умопомрачительно извиваться, крепко обнял девушку и прижал к себе, продолжая двигаться.