В купленном мной доме не хватало домработницы-наложницы. Жениться я пока не собирался, а в храм богини Иштар к жрицам-проституткам, которые трудились, почти не вставая, за одну чашу ячменя с клиента, ходить брезговал, поэтому решил купить рабыню. Они продавались на рынке возле Речных ворот, которые выходили в сторону Тигра, все еще называвшегося Бегущей водой, но теперь на аккадском языке. Рабы — товар ходовой, но крупными партиями поступают эпизодично, во время войн. Сейчас в ближних царствах был мир. Продавалась только одна молодая женщина, но такая страшная, что лучше уж к проституткам.
На следующее утро я отправил Адада пасти ослов и рубить тростник для печи. Как догадываюсь, сбегать он не собирается. Для разбойничьей жизни или трудовой свободной, начав с нуля в другом царстве, оказался трусоват и не обучен никакому высокодоходному ремеслу. К тому же, не хочет покидать свой город и не любит голодать, а я теперь живу в Гуабе и кормлю лучше, чем ел, когда родители были живы. Выпроводив раба и прикопав в углу сарая самые ценные вещи, собрался прогуляться по окрестностям, изучить их с точки зрения агрономии и геологии. Надо было организовать постоянный источник дохода и обзавестись деревом для постройки морского судна. В Гуабе продавались бревна и доски, но из плохих пород, в основном ива и тополь, и по высокой цене. Были еще обрезки финиковой пальмы. Это не дерево, не куст и не растение. В двадцать первом веке ботаники относили ее в отдельный вид. У нее нет древесины и коры. Внутри мягкая сердцевина, по которой движутся соки к верхушке, а дальше к краям более твердая, покрытая снаружи чешуей из остатков сломанных листьев и волокон, которые защищают от жары.
На выходе со двора меня перехватил абориген лет тридцати двух с дочкой лет тринадцати, худенькой и с приятным смышленым личиком. На папашином было выражение энергичного лузера, которого губит излишнее количество гениальных идей, когда каждая следующая заставляет бросить предыдущую на полпути к успеху. Ведь главное не достижение цели, а путь к ней.
— Я слышал, тебе нужна рабыня, — начал он. — Купи мою дочь за двенадцать шиклу.
Рабыня-женщина стоит здесь от десяти до пятнадцати шиклу. Покупать за двенадцать на три года — быть полным идиотом. О чем я и сказал предприимчивому папаше.
Он сразу согласился и предложил:
— Хорошо, купи за пять… четыре… три… два.
Мне стало жалко бедную девчушку. С таким придурком-папашей наверняка живет впроголодь. На всякий случай выдвинул последнее условие, которое, как мне казалось, должно отбить у него желание продать мне дочь.
— Буду использовать ее днем и ночью, — предупредил я, показав жестами, что именно буду делать с ней в темное время суток.
Его это не смутило:
— Твое право. Только детей оставишь себе. Мне своих кормить нечем.
— Тогда найди свидетелей, — потребовал я.
Торговые сделки, осуществленные без свидетелей, считались незаконными, покупатель мог потерять деньги.
— Это я быстро! — радостно крикнул он и метнулся к соседнему дому.
Минут через десять папаша, которого звали Тилия, собрал пять свидетелей, в присутствии которых мы заключили торговый договор с традиционными клятвами и заверениями о продаже мне в рабство на три года девушки Буртум ее отцом. Я отдал ему кусочек серебра весом в два шиклу, который был проверен на маленьких весах одного из свидетелей, моего соседа справа. После чего папаша тут же умчался реализовать свою очередную гениальную идею, которая в отличие от десятков, если не сотен, предыдущих сделает его сказочно богатым. Есть люди, которые скачут по граблям, пока не сломается рукоятка, а потом перескакивают на другие.