— Частенько бывает так: следуя нашим мысли, как бы трафаретно мы б ни поступали, мы, тем не менее, приходим к совершенно неожидаемому итогу. И — как ты бы выразился, мой др… пардон, Машина Смерти, — отклоняемся от заложенных в программном основании установки». Если результат нас устраивает — почему бы не поменять базовый алгоритм? Если и в дальнейшем, приспосабливаясь к окружающей среде, мы получаем в ответ на изменение установок нужные результаты, то почему бы нам не поменять, к чертовой бабушке, всю нашу базовую структуру?
— Большинство людей не желает этого. <Жду опровержения>, - говорит Шролл.
А сам думает со все возрастающей тревогой: «Он готов болтать, сколько угодно. Наверняка — чего-то ждет. Чего? Это подозрительно и, возможно, опасно для меня. Что же там задумал этот мнимый прапорщик-философ?»
— И в этом — их трагедия, — сообщил собеседнику Другой Поленов.
— В этом — их достоинство. <Жду опровержения>.
— Вот как?!
— Подчиняться требованиям окружающей среды не имеет смысла. Рано или поздно она столь кардинально изменит правила игры, что приспособиться к ним уже будет нельзя. Не хватит либо времени, либо ресурсов. Лучший путь — подчинять себе Природу, поглощая и усваивая образующую ее материю. <Жду опровержения>.
— Да-да-да, конечно же лучший способ победить врага — его схавать… Знакомый тезис. Но даже самые тупые из людей уже несколько тысячелетий назад отказались от него. Они поняли, что в качестве раба или наемного слуги плененного противника использовать гораздо эффективнее, чем просто сожрать. Съел у неприятелей печенки — сыт один день. Заставил же пленников выращивать свиней — будешь сыт до тех пор, пока рабы не окочурятся… Уплетая за обе щеки Вселенную, всегда рискуешь лопнуть.
— Быть уплетенным ею — не лучшая альтернатива. По-моему, разумнее — атаковать. <Жду опровержения>.
— М-гм… — выдавил из себя Другой Поленов.
Он сейчас занимался разными вещами, которые приходится делать одновременно, и поэтому поддержать интеллигентную беседу глубокомысленным замечанием не смог.
Глава 5. Лишняя информация обременяет
А хотите, братцы, узнать, чем же занимался сейчас Другой Поленов?
Во-первых, он следил за физиологией своего организма, за его дыхательной и сердечно-сосудистой системами, даже в усовершенствованном виде работающих сейчас на пределе своих возможностей в непригодной для жизни среде.
Кроме того, Другой Поленов готовил расширение прохода, идущего из недр виртуального Ада к поверхности планеты Кобо.
А еще Другой Поленов внимательно наблюдал за действиями Шролла (часть устройств которого коего сейчас дружно доедали все живое на планете), поражаясь как их масштабности, так и тупой прямолинейности.
— Ты позиционируешь себя как вечного партизана. <Утверждаю>.
— Угу, — не стал спорить Другой Поленов.
— Откуда же у тебя такая покорность перед реальностью? <Жду данных>.
— Н-н…
— Она же ведь не щадит никого. Даже падших ангелов. <Утверждаю>.
— Х-хм!
— Не лучше ль пойти на нее войной? <Жду опровержения>.
Другой Поленов поправил норовящий сползти на шею скальп, выпрямил провалившийся нос, проклиная хлипкость человеческого тела, и подумал: «Не-е-т! Больше никогда не стану заниматься такой клоунадой. Вот ведь незадача: чудесный собеседник, содержательный разговор, но вместо того, чтобы наслаждаться философскими откровениями и дружескими шутками, я, как проклятый, следить, чтобы не расползлась кожа и не лопнули поддерживающие это никчемное тело мышцы. Всю жизнь мечтал так основательно потрепаться — и что? Трачу силы на то, чтобы не вытекли — глаза из глазниц и мозг из ноздрей. Какая ирония судьбы!»
Шролл в недоумении наблюдал за этими мучениями Другого Поленова. И наконец спросил:
— К чему создавать такое неудобство в теле? <Жду данных>.
— Чтобы общаться с тобой, естественно. Или ты думаешь, что я от этого получаю удовольствие?
— Не легче ли наладить цифровой интерфейс между нашими интеллектами? Это могло бы ускорить общение и увеличить его объем в миллионы раз. <Жду опровержения>.
— Так решила бы любая машина.
— Но ты таковой себя не считаешь. <Утверждаю>.
— Именно так.
— И потому будешь трястись за сохранность своего тела и восстанавливать его каждую секунду. <Утверждаю>.
— Буду.
— Это глупо. <Жду опровержения>.
— Не бери себе в голову… даже если ее у тебя нет.
— Тогда вернемся к разговору о реальности. <Жду данных>.
— Предлагаю рассмотреть общение с ней в ином ракурсе.
— Предложение принято. <Жду данных>.
— Мы все ведь думаем о реальности, о законах Мироздания не просто так. А, пытаясь использовать ее: себе на пользу, а ворогам — на их лютую погибель. Так?
— Большинство созданий вообще не думают про такое. <Утверждаю>.
— Согласен. Насчет «всех» я погорячился… Хе… М-да, мысль об использовании силы Вселенной себе же на пользу почему-то не пользуется популярностью. Все надеются на Бог знает что, а иногда даже — и на собственные силы. Не понимают, глупцы, что изменение реальности надо начинать с изменения своего мышления. Оно — главный источник неудач. Почему ты не хочешь начать преобразование Мироздания с собственного совершенствования?
— Я совершенствуюсь в процессе поглощения противника. <Утверждаю>.
— Это заметно. По сравнению с первым выходом, когда тебя легко расстреляли из гаубиц, твои пятнадцатый и шестнадцатый выходы впечатляют.
— Так я познаю мир. <Утверждаю>.
— Если бы ты не выгрыз из станционных компьютеров органику, то мог бы запустить их, выйти в глобалку и накачать немеренно из баз данных любого из секторов Галактики столько знаний, сколько душе угодно. Понимаешь ли ты простую истину: познавать мир можно и без шума и пыли.
— Лишняя информация обременяет сознание и снижает скорость принятия решений. <Жду опровержения>.
— Лишней информации не бывает. Бывает информация, которую не хватает ума применить. Допустим… Ты знаешь самый забавный курьез в научном мире человечества?
— Теория флогистона? <Жду опровержения>.
— Нет. В конце XVIII века — века просвещения и борьбы с обскурантизмом — жила-была на Земле некая академия наук. Она была гордостью одной из самых тогда передовых в научно-техническом отношении стран — Франции. И — села с громким хлюпом в лужу, вызвав смех всей Европы.
Шролл покопался в плененной его базами данных человеческой памяти. И спросил:
— Речь идет о Парижской академии? <Жду опровержения>.
— Именно. Заваленные множеством писем с сообщением о падении метеоритов академики громогласно объявили, что «камни с неба падать не могут», потому что наверху находится только газ. Бога же и Его небесной шатии-братии не существует вовсе. И кидаться с небес по крестьянским сараям всякой дрянью некому. Но камни с небес продолжали падать и падать. В конце концов — французам пришлось признать: их земная логика противоречит логике космической. Французские мудрецы покаялись в своей глупости и приступили к активному сбору метеоритов по всей стране и составлению коллекций из небесных булыжников.
Смысл истории с метеоритами остался для Шролла непонятным. Но он не стал просить ее ему растолковать, а перешел к иной теме:
— Раз уж мы вернулись к земным темам, мне хочется уточнить твою роль в цивилизации землян. <Жду данных>.
— Начнем с поклоняющихся духам кроманьонцев?
— Нет. Меня интересует современное твое влияние. <Жду данных>.
— Готов отвечать честно. И местами — даже откровенно.
— Раз ты уничтожил всю виртуальную живность…
— Не всю, — оборвал собеседника Другой Поленов. Немало тамошних обитателей покорилось мне.
— Кто же сейчас ублажает людей в их виртуальных забавах? <Обнаруживаю парадокс>. В поглощенных мною разумах нет ничего, говорящего об исчезновении оживленных программами персонажей. <Жду данных>.