- Да-а, Шролл еще та зверюга... А наши его точно замочили?
- Вроде да. Хотя... Странно, он почти не сопротивлялся. Такое ощущение, что на нас эта структура израсходовала не более сотой части своего могущества.
- В смысле? Где-то подальше от Кобо могут скрываться...
- Нет, мы прочесали все планеты Кнаррианской системы и уничтожили все вражеские схроны, вычислив принцип их расположения.
- И что тут не так?
- Судя по ретроспективе происшедших на "Апельсиновке" событий, все главные интеллектуальные и боевые системы противника вышли из строя еще до нашего прилета. С нами вела бои лишь жалкая часть мощного военно-промышленного комплекса врага.
- Это наши постарались. Герои! Я должен был погибнуть вместе с ребятами. И даже помню, что бежал туда...
- В принципе, в залах оружейных складов имелись кое-какие штуковины... В общем, нам еще разбираться и разбираться с кобонками. Но лучше об этом голову не ломай. Доктора тебе рекомендуют переключить внимание на что-либо более приятное для нервов. Они у тебя ни к черту.
- Подумаешь, пару олухов из комендантской роты шуганул слегка. Так ведь они, сударь-майор, совсем распустились. Такого нельзя спускать. Пришлось повоспитывать.
- Она после твоего воспитания обосралась со страху.
- В смысле!?
- Лично читал рапорт от психотерапевта. Им потом двое суток кошмары снились. Черти, упыри и ведьмы разные.
- Народ нынче слабый пошел.
- Другого народа у нас для тебя нет, сударь-сержант.
Семен несколько раз подкинул пластинки из пакета на ладони, слушая их звон, и сказал:
- Странные пластинки. Словно драконья чешуя. И чего мне ними делать? - сержант потряс пакетом с пластинами.
- А и впрямь на чешую похоже... Бери на память, - предложил Кокнев. - Считай этот сувенир - еще одной компенсацией за твои, как написал адвокат, "моральные мучения".
- Спасибо, сударь-майор.
- Неизвестный науке сплав, - поведал Кокнев. - С трудом вырвал их для тебя. Может, глядя на них, чего-нибудь нужное вспомнишь. Смотри, не потеряй!
Оленов закивал и постарался изобразить на лице как можно более глупую улыбку, а сам подумал с несвойственной ему до этого подозрительностью: "Такие штучки о-го-го сколько стоят. Представляю, с каким трудом Кокнев их выклянчил у ученых... Для чего он одарил меня таким сокровищем? Вряд ли всерьез надеется, что с их помощью я по ассоциации чего-нибудь вспомню. Скорее всего, либо в них маячок-жучок, либо... даже и не знаю чего думать".
- Чем займешься в отпуске?
- Самообразованием, наверное, - пожал плечами Оленов.
- Я знаю, что ты, сержант, в последнее время изучал материалы по расам-аутистам и учил язык упырков. И скорее всего, думаешь, что знаешь данный предмет лучше многих. Советую, присмотрись к ним еще внимательнее. Там все не так просто, как кажется.
"Неужто догадался, что я собираюсь вжарить по упыркам?!" - вздрогнул Семен.
- С людьми тоже не так все просто. Одни берут оружие, чтобы защититься от тварей, а другие расселяют их по планетам, а потом еще и гражданские права тварям дают.
- Не буду спорить. Только расскажу одну историю.
Кокнев расстегнул манжету мундира на правой руке и, оттянув рукав к локтю, обнажил на ней старый шрам, идущий от запястья до середины предплечья.
- Специально не стал сводить, - указал взглядом на шрам Кокнев. - Чтобы помнить.
- О чем? - Семен в полном недоумении разглядывал шрам на руке майора.
- Это меня один из вуряков цапнул, когда я пруд их чистил вместе с сыном. Я, как и ты, тоже не большой любитель рас-аутистов. И протестовал, когда сын с невесткой завели в своем имении пруд с вуряками. Но ни сын, ни его жена меня не послушались. Уж очень сильно их дочурки уговаривали "завести умненьких зверушек". И вот произошел случай: одна моя внучка упала в пруд, вторая полезла ее вытаскивать и тоже свалилась в воду... Обеих спасли вуряки. Подтащили к берегу и помогли выбраться. Да еще так загомонили, что гувернерша в момент примчалась. Теперь, когда я слышу о том, что где-то кого-то сожрал, загрыз или утопил представитель рас-аутистов, сначала проклинаю их и их покровителей среди людей, а потом вспоминаю о спасенных внучках и думаю о том, что, в принципе, не все так просто, и надо дать этим расам шанс.
- Как именно?
- Ускорив социализацию. Небольшое госфинансирование, раскрутка проекта в СМИ и толпы энтузиастов начнут приобщать к обществу колонии рас-аутистов. И через двадцать-тридцать лет проблема будет решена.
- Именно двадцать-тридцать лет назад, сударь-майор, эту проблему пыталась решить в Голубой Федерации. Там попытались дробить стаи тварей на маленькие семьи с искусственно ограниченной способностью к размножению и расселять те по муниципальным коммунам. Расчет был на то, что их жители смогли приобщить зверушек к цивилизации. Но толерасты подняли шум и заблокировали проект, мотивировав это тем, что колонии рас-аутистов нельзя дробить, поскольку, мол, при этом стираются особенности их уникальной культуры.
- У нас тут, не как у них там, сержант.
- У нас будет тоже самое. Толерастам нужны не программы мирного врастания рас-аутистов в состав той или иной нации, а анклавы зверья, люто ненавидящего людей, и люди, живущие за бетонной стеной, защищающей их от этого зверья.
- Зачем нужны?
- Организации толерастов живут на деньги вненациональных корпораций. Посмотрите на список пожертвований и легко убедитесь в этом. А корпорации, за исключением связанных с производством оружия и освоением космического пространства, вроде моего родного "Роскосмофлота", уже не один десяток лет предают Отечество, разрушая последнее остатки нашей государственности под мутные россказни про прелести "экономического союза секторов", "объединения в галактическое культурное пространство" и "общечеловеческих принципов".
- Ты говоришь, словно оратор на митинге ретроградов.
- Ретрограды правы в том, что идея перехода власти от правительств к корпорациям превратилась в религиозный культ, а карманные общественные организации корпораций - в секты. Кстати, именно ретрограды первыми предупреждали об опасности передачи суперкомпам министерских полномочий. И по сексуальным отклонениям правы. Семья - основа нашей цивилизации. Умрет она, умрем все мы, несмотря на бурный рост продолжительности жизни. Что толку в цивилизации без детей? А вот расы-аутисты плодятся с бешеной скоростью.
- Рано ты хоронишь государство, сержант. Пока такие бронированные крепости, как наш "Алексей Тишайший" бороздят просторы космического пространства, общество может спать спокойно.
Кокнев поймал себя на том, что избранный им стиль поведения - доброжелательность и готовность обсуждать даже самые вздорные идеи собеседника - с каждой минутой превращает разговор в нехарактерный для такого бывалого контрразведчика, как майор, откровенный обмен мнениями.
Наскоро прикинув последствия такой откровенности, Кокнев решил продолжить беседу в том же духе.
Он, обладая расчетливым умом и контактами с трезвомыслящими аналитиками, прекрасно видел, к чему ведет гибельная для народа политика властей Русского сектора. Но до сего дня Кокнев не рисковал даже мысленно критиковать начальство, позволяя себе лишь лелеять тайную надежду, что рано или поздно вместо продажных тупиц и ушлых взяточников к власти в секторе придут вменяемые патриоты.
А вот сейчас майор решился-таки всерьез обсудить происходящие в обществе процессы. Тем более этот разговор Кокнев загодя внес в план оперативных мероприятий своего отдела и известил о предстоящей задушевной беседе начальство. Мол, надо как бы пооткровенничать со странным сержантом перед отправкой его в отпуск, мало ли чего у Оленова на уме.
- Что толку в вооруженных эскадрах, если за их броней сидят трясущиеся от страха люди? - спросил Оленов майора.