Тогда это казалось удачей. С маленьким ребенком на руках мне самой не хотелось никаких дополнительных хлопот. А сейчас бумеранг прилетел назад.
— Детка, все это ради успеха! Тебя любит публика, и ты ее тоже отлюби! Блядь, вы можете повесить эту люстру или нет?!
— Понятно. — Сама не знаю, от чего мне хуже. От того, что не могу понять собственное состояние. Или от упрямства Гриши.
— Сейчас не стоит хайповать на стервозности. Те времена прошли. Нынче люди любят, чтобы им угождали.
— Тогда угоди, пожалуйста, своей люстре. И повесь ее правильно. — Время перерыва закончилось. Мне пора на сцену, потому обрываю этот бесполезный разговор и кладу трубку.
— Он с тобой строже, чем со всеми остальными своими клиентами, — замечает мой визажист. Все время разговора она стояла рядом и слышала.
— Остался месяц! Всего месяц, и я буду свободна от этого упыря навсегда, — произношу нараспев и спешу на сцену.
О том, что предчувствие меня не подводит, становится ясно сразу после окончания концерта.
Как приказал Гриша, я все же выхожу на бис. Пою те самые две песни, которые планировала спеть без игр в закрытый занавес. А дальше происходит непонятное.
После окончания концерта исполнительный директор шоу сообщает, что в гримерке какие-то проблемы и ведет меня в свой кабинет.
— Верните мою одежду, — прошу Шустова. — Я могу переодеться хоть в коридоре.
Не нравится мне эта забота. После концерта в гримерке нечего делать, а уж занимать всю — полный бред.
— Ну что вы, Ева Александровна! Самая успешная молодая певица страны и в коридоре?! — брезгливо морщится директор. — Я сам себе подобное не прощу.
— Можно без коридора. — С тревогой оглядываюсь по сторонам. Я уже четыре дня фактически живу в этом здании, но по коридорам, по которым ведет Шустов, иду впервые. — Проведите меня, пожалуйста, к черному входу. Машина уже должна быть на месте.
— К чему такая спешка? Мы фактически пришли.
Исполнительный директор распахивает передо мной дверь своего кабинета… почему-то незапертого. И легонько толкает в спину.
— Я все же переоденусь в отеле. — Пытаюсь развернуться, но уже совсем другой голос внезапно останавливает.
— И куда же вы так торопитесь, Ева? — спрашивает невысокий тучный мужчина лет пятидесяти, один из гостей ВИП-зоны.
Именно он сегодня на концерте сидел в кресле, которое во время фестиваля занимает Леонас. В центре. Как главный.
— Это Константин Юрьевич, — кланяется Шустов. — Один из наших спонсоров. Он очень хотел с вами познакомиться.
— Настолько сильно, что вам пришлось обманом затянуть меня в свой кабинет?
Я слышала истории о том, как молодым певицам приходится расплачиваться за участие в важных концертах. В прошлом я дико боялась, что Гриша потребует от меня чего-то подобного. К счастью, хотя бы в этом Катков был образцом порядочности.
— Ну, какой же обман? Все исключительно для вашего комфорта. — Драгоценный спонсор расплывается в широкой улыбке, и я понимаю, что уже видела его лицо. В телевизоре! То ли владелец банка. То ли директор крупной нефтяной компании.
— А вы здесь, чтобы помочь мне снять платье? — каменею изнутри.
— Зачем же так сразу? Для начала мы можем отпраздновать наше знакомство. — Константин Юрьевич по-хозяйски расставляет на столе бокалы и небрежно машет рукой Шустову.
— Я не собираюсь с вами пить и знакомиться ближе.
В шоке наблюдаю, как уходит Шустов.
— Зря. Отличный коньяк. — Улыбка спонсора становится еще шире.
— В отеле меня ждет дочка. Мне нужно к ней.
Сделав шаг назад, дергаю ручку.
Один раз.
Другой.
Закрыто.
— Вы не только талантливая, но еще очень красивая девушка, — Константин Юрьевич сбрасывает свой пиджак и неспешно закатывает рукава рубашки. — Редкое сочетание. Настоящий бриллиант.
— Спасибо за комплимент. Мне действительно пора. — Отчаянно толкаю дверь.
— А еще через месяц у вас заканчивается срок контракта. И вам понадобится новый покровитель, который сможет так же успешно толкать вас на самый верх музыкального Олимпа.
Я не понимаю, что значит эта фраза. Уже сейчас найдется с десяток толковых агентов, способных вести дела вместо Гриши. Один из них даже готов жениться на мне.
— Вы, наверное, что-то путаете. Я не ищу агента.
— Агента? — Брови спонсора взлетают вверх. — Обойдя стол, он подходит ко мне. Вжимает своим рыхлым животом в дверь. И кладет руки на талию. — Милая, а кто говорил об агентах?