— Спасибо, Сергей, — отвечаю я, выдавливая натянутую улыбку. Все, чего я хочу, это прийти домой и рухнуть в кровать, но дома меня ждет ребенок, которому нужна забота и внимание.
Начальник еще несколько минут что-то говорит, но я почти не слышу его, просто кивая, не в состоянии воспринимать информацию.
Проклятье, да замолчит он когда-то или нет? Не видит что ли в каком я состоянии?
Новость о долгах матери, о продаже дома, встреча с бывшим мужем, отложенный отпуск и попытка ограбления… Эта неделя точно проклята.
Единственное, что помогает мне держаться, — это дочь, Алиса. Благодаря ей я изменилась, стала сильнее ради нее. Ради нас обеих.
С того самого дня, как я узнала, что беременна, я делала все, что в моих силах, чтобы она росла здоровым и счастливым ребенком. Пусть из-за работы я и не могла быть рядом с ней двадцать четыре на семь, я позаботилась о том, чтобы рядом с ней всегда был любящий и заботливый человек.
После развода я не стала возвращаться в дом родителей. В основном из-за отчима. Хотя нет. Именно он и был главной причиной.
Этот подонок превратил мое детство в настоящий ад, и я не могла позволить подобному ничтожеству находиться рядом с моим ребенком.
Вместо этого я обратилась к тете. Единственной родной сестре моего отца.
Узнав об измене Андрея, и о том, что я беременна, она приютила меня, не сомневаясь ни секунды. У тети никогда не было детей, но она всегда хотела быть мамой, так что заботилась об Алисе, как о родной. Покупала ей одежду, книги и игрушки. А благодаря тому, что она работала на дому, мне не пришлось искать Алисе няню.
К концу рабочего дня я чувствую себя как выжатый лимон, и уже еле переставляю ноги.
Готовая продать душу за минутку отдыха, я иду в комнату отдыха для сотрудников. В ней нет ничего особенного, только диван, стол, пара кресел, небольшой старенький холодильник и чайник с микроволновкой.
Закрыв за собой дверь, я опустилась на диван, и ненадолго прикрыла глаза.
Сидя вот так, я вдруг вспомнила о маме, и в голове мелькнула мысль, что я так и не договорилась с ней о грузчиках.
Наш дом... Я вздохнула, пытаясь подавить непрошенные слезы.
Он все еще помнит отца. Обои, которые они с мамой клеили вместе, дверца на кухне, которую он трижды чинил… И это только малая часть того, что связывает с ним этот дом.
Я достаю телефон из кармана, и звоню маме. Слышатся гудки, но она почти сразу отвечает.
— Привет, мам.
— Аня, дорогая! У нас отличные новости! — ее голос звучит по-настоящему радостно, и это настораживает. Я неосознанно напрягаюсь.
— Что случилось?
— Григорий смог все уладить! Представляешь? Нам больше не нужно продавать дом!
Этот человек решил проблему, вместо того, чтобы создавать новые? Я скорее поверю в то, что земля плоская.
Нет. Что-то здесь не чисто.
С тех пор, как он впервые переступил порог нашего дома, у него не было не только нормальных доходов, но и перспектив. Человек без особых умений, диплома или амбиций. Даже если бы он и устроился на работу, его зарплаты не хватило бы, чтобы покрыть даже половину долга.
— Как он это сделал, мам? — я тру виски, понимая, что мать не видит в этой ситуации ни капли подвоха. Она, как всегда, слепа во всем, что касается этого ублюдка. Черт знает почему.— Он просто нашел решение, дорогая! — легкомысленно отмахивается она, и добавляет: — И еще... Он сказал, что у нас появились деньги на отпуск! Мы собираемся в Турцию на следующей неделе!
А вот это уже интересно.
— Мам, ты уверена, что все в порядке? Ты знаешь, как Григорий любит влезать в авантюры...
— Да, дорогая, я знаю… Но в этот раз он клянется, что все в порядке. Просто порадуйся за нас, хорошо?
Я молчу.
Хотела бы я порадоваться за нее. Правда. Я желаю ей только лучшего, и была бы рада, будь это правдой. Но у меня не было ни грамма доверия к Григорию.
— Хорошо, мам, — устало вздыхаю я, — Наслаждайся отпуском. И будь осторожна, хорошо?