— Андрей, я приехала за тобой. Все это время я думала о тебе...
— Нам нужно встретиться, — перебиваю ее, не желая слушать лживые извинения и объяснения, и она тут же соглашается.
— Конечно, дорогой, я готова в любое время…
Назначив встречу, я завершаю разговор, сжимая телефон в руке так сильно, что корпус скрипит, угрожая треснуть.
Аня ведь права, я сам в этом виноват. Все это время я просто отмахивался от Лизы, как от назойливого насекомого, вместо того чтобы ясно дать понять, что, между нами, все кончено.
Я всегда был уверен, что могу справиться с ситуацией, что Лиза не будет проблемой. Но я ошибался. Эта ошибка обернулась для меня неприятным сюрпризом, и теперь мне приходится расхлебывать эту кашу. Я чувствую, что моя злость смешивается с разочарованием.
Больше всего на свете я не переношу таких женщин, которые не умеют принять отказ. Женщин, у которых в сознании отсутствует понимание того, что "нет" это не провокация для дальнейшей борьбы.
Я подъезжаю к ресторану, в котором мы договорились встретиться. Это было еще одно отличие Лизы от Ани. Она не признавала обычные кафе. Они были ей не по статусу четыре года назад, и с тех пор ничего не изменилось.
— Лиза, — произношу я вместо приветствия, подходя к столу.
Она поднимает голову, и я вижу тревогу в ее глазах, смешанную с радостью.
Боится. И правильно делает.
— Андрей, — отвечает она, пытаясь улыбнуться. Но я вижу, что улыбка ей дается с трудом. — Я заказала кофе…
Не вино? Вот так сюрприз…
Видимо решила отыгрывать роль до последнего.
— Я приехал сюда не для того, чтобы пить кофе, — грубо обрываю я.
Она вздыхает и откладывает меню в сторону, встречаясь со мной взглядом.
— Андрей, я...
— Какого черта ты пошла к Ане? Ты действительно думала, что это хорошая идея? Думала я ни о чем не узнаю?
— Я.… — начинает она, но я перебиваю.
— Что за игры ты затеяла? Что это за бред о беременности?
Секунда, и она прикусывает губу. В ее взгляде читается решимость.
— Это не бред. Я приехала сюда, потому что думала, что тебе нужно знать правду.
Я смотрю на нее с такой ненавистью, на которую только был способен, и сжимаю челюсти, едва сдерживаясь, чтобы не наорать на нее.
— Не лги мне, — ледяным тоном произношу я.
Она начинает плакать, но я не чувствую жалости. Все, что осталось во мне к этой женщине, это гнев и разочарование.
— Андрей, я.… Я думала, что беременна.
Я оглядываю ее, ища признаки лжи в ее выражении лица, но вижу только усталость и страх.
— Что?
По ее щеке скатилась слеза, но я ни капли ей не поверил. Она была лживой от нарощенных ресниц до кончиков волос.
— Я сделала тест, и он был положительным. Но я пошла к врачу, и.… оказалось, что это была ошибка.
Я смотрю на нее, не зная, что сказать.
— Значит ты не беременна?
Я чувствую облегчение, смешанное с раздражением. Она кивает.
— Андрей, это ничего не меняет, — говорит она мягко, и в её голосе звучит отчаяние, смешанное с надеждой. — Я всё так же тебя люблю! Давай начнём всё сначала. Мы можем забыть обо всём этом, как о плохом сне…
— Я не могу, Лиза. Это... Это конец.
Как только я произношу эти слова, ее лицо искажается от ярости и разочарования. Наигранные слезы исчезают, и в её глазах появляется что-то похожее на злобу.
— Ты думаешь, что бывшая тебя примет? — шипит она, словно змея, готовая к укусу.
Лиза замахивается, чтобы дать мне пощечину, но я, предвидя её движение, с легкостью перехватываю ее руку. Её глаза расширяются от удивления и злости, и я вижу в них бешенство.
— Ты уволена. — говорю я твёрдо, не отпуская её запястья. — И, если ты ещё хоть раз попытаешься приблизиться к моей семье, ты очень сильно пожалеешь об этом.
Она пытается вырваться, но я держу её крепко.
— Пусти.
— Я не буду повторять дважды. Не смей к ним приближаться. Не смей им звонить, писать и угрожать. Если я еще хоть раз услышу о чем-то подобном, оглядываться придется уже тебе.