Наркотики. Возможно, маленькая коробка с едой полна кокаина вместо еды. Если у него отлаженная система, то торговля посреди реки была бы безопасной: водный патруль не мог подобраться к нему незаметно, и, если бы все же приблизился, все, что Мерсеру нужно сделать, это выкинуть наркотики за борт. Самым опасным для него являлся момент, когда он находился на суше: его могли поймать с товаром. Вот почему он никогда не осматривал парковку, когда возвращался: при нем уже ничего не было. Для всех он только что немного насладился рыбалкой.
У Эви не имелось веских доказательств. Дважды она пыталась следовать за ним, но потеряла его во множестве бухт и островков. Но если Мерсер использовал одну из её лодок, чтобы продавать или передавать наркотики, то подвергал опасности бизнес Эви. Мало того, что лодку могли конфисковать, для пристани это станет ужасной рекламой. Владельцы лодок откажутся от аренды её боксов, ведь на озере Гантерсвилл достаточно пристаней, так что они всегда смогут найти другое место для своих судов.
Оба раза Мерсер направлялся к одной и той же области: усеянному островами участку возле национального парка округа Маршалл, где было легко потерять лодку из виду. Эви знала каждый дюйм реки, в конечном счете она вычислит и найдет его. Она не строила грандиозных планов схватить его самостоятельно, предполагая, что он делает что-то незаконное. Она даже не собиралась приближаться к нему, у Эви в лодке был мощный бинокль. Все, что она хотела, — найти подтверждение своим подозрениям и, если окажется права, обратиться к шерифу, а он уже пойдет с этим делом в речной патруль. Таким образом она защитит и свою репутацию, и пристань. Лодку могут конфисковать, но Эви не думала, что шериф так поступит, если именно она выведет его на Мерсера. Ей только хотелось найти доказательства прежде, чем обвинить человека в таком серьезном преступлении, как торговля наркотиками.
Сложность в слежке за Мерсером состояла в том, что Эви никогда не знала, когда его ждать, и, если у неё были клиенты на пристани, она не могла всё бросить и прыгнуть в лодку.
Но она справится с этим, как только представится возможность. А вот Роберт Кэннон — совершенно иное дело.
Эви не хотела с ним справляться. Она вообще не желала иметь к нему никакого отношения — к этому человеку с холодным и настойчивым взглядом и отрывистой речью, к этому незнакомцу, этому янки. Он заставлял её чувствовать себя подобно кролику, оказавшемуся перед коброй: испуганной и очарованной одновременно. Роберт Кэннон пытался скрыть свою безжалостность за спокойными вежливыми манерами, но у Эви не было никаких сомнений относительно истинной сущности этого мужчины.
Он хотел её. И намеревался получить. И мужчину не беспокоило, не разрушит ли он ее жизнь.
Она коснулась обручального кольца и покрутила его на пальце. Почему Мэтта нет в живых? Прошло уже много лет без него, она выжила и продолжила жить, однако его смерть безвозвратно изменила Эви. Она стала более сильной, но и начала держаться в стороне от мужчин, которые, возможно, хотели заявить на неё свои права. Другие мужчины уважали установленное ею расстояние, Кэннон не будет.
Эви не могла позволить себе осложнения в виде Роберта Кэннона. В лучшем случае он станет отвлекать её, когда она должна быть настороже. В худшем же — сломит её оборону и возьмёт то, что хочет, а затем уедет без какой-либо мысли об эмоциональном опустошении, которое оставит позади. Эви содрогнулась от одной мысли об этом. Однажды она выжила и не была уверена, что сможет сделать это снова.
Сегодня, когда он обвил руками её талию и прижал к своему стройному твердому телу, ее потрясло и фактически парализовало удовольствие от этого прикосновения. Прошло много времени с тех пор, как она чувствовала эту радость. Эви забыла, каким захватывающим, каким сексуальным может быть ощущение крепкого мужского тела. Ее поразили горячая сила его рук и тонкий мускусный аромат его тела. Девушку затопили чувства и воспоминания, но они относились к старым временам, к двум молодым людям, которых больше нет. Руки, обнимающие её, принадлежали Мэтту, губы, нетерпеливо, с тоской целующие её, были губами Мэтта. Время притупило эти драгоценные воспоминания, но образ Роберта Кэннона был остро, почти болезненно свежим.
Безопаснее всего проигнорировать его, но Эви была уверена, что он этого не позволит.
На следующее утро Роберт зашел в офис «ПауэрНэт» и представился секретарю — пухленькой проницательной женщине лет тридцати, которая немедленно позвонила по телефону, а затем лично сопроводила его в кабинет Лэндона Мерсера. Кэннон был в отвратительном настроении и пребывал в нём с тех пор, как увидел обручальное кольцо на руке Эви Шоу, но одарил секретаря мягкой улыбкой и поблагодарил её, что заставило женщину покраснеть. Он никогда не срывал зло на невинных, на самом деле Роберт обладал таким самообладанием, что большинство его служащих и не догадывалось о его вспыльчивом характере. Немногие посвященные узнали об этом на собственном горьком опыте.