Смирнов встал с дивана, направился, заметно хромая, на любимое место жены — ступеньки. Устроился и тоже личико поднял — загорать. Постарел за последние после-инфарктные два с половиной года Дед, конечно, постарел. Но, слава Богу, не одряхлел: ерничает, паузами путает.
— Просто. Очень просто. Слишком просто, — не открывая глаз, подытожил Дед.
— На этом свете все просто. Ваши слова, которые я навсегда запомнил, — сейчас же уличил его радостно Сырцов.
— Но не до такой степени, — нашел выход Смирнов. — Завтра ты разыщешь Ксению. Что с ней делать собираешься?
— Прямо вот так завтра и разыщу?.. — усомнился Сырцов.
— Разыщешь, разыщешь. Но ведь девчонкой тебе рисковать никак нельзя.
— Если не согласится вернуться домой, сообщу матери о ее местонахождении.
— Считаешь, что она домой не вернется?
— Почти уверен.
— Тогда ты просто подставляешь Ксению Коляше. Сам говоришь, что ее пасут. Единственный лихорадочный вояж дамочки для уговоров — и Ксения у них в руках. Если откажется возвращаться домой, тебе придется ее перепрятать..
— Или оставить там, где найду ее, — добавил Сырцов.
— Ни Боже мой, Жора! Думаешь, мы одни такие умные?
— Считаете, они ее найдут?
— Через два дня, через три дня, через неделю, но найдут обязательно.
— Куда же я ее спрячу, Александр Иванович? Не к себе же! — И вдруг осенило: — Может, к подружке ее, Любе?
— Не пройдет. Ею уже интересовались. И страховочно присматривают.
— Так что же вы предлагаете? — рассердился Сырцов. — Уже наверняка все продумали, а мне жилы мотаете!
— Привози ее к нам.
— То есть как — к вам?
— Просто к нам. — Смирнов поднялся со ступенек и бойко подмигнул Сырцову: — На этом свете все просто.
— А что Лидия Сергеевна скажет? — задал идиотский вопрос Сырцов.
— Скажет: молодцы!
— Ну, вы даете! — восхитился Сырцов. — А если Ксения не захочет?
— Ты, главное, привези ее сюда. И будь осторожнее, Жора. Сегодняшний визит — последняя твоя открытая поездка сюда.
— Будьте уверены: Коляшиных быков я за версту срисую и уйду от них, когда захочу.
— Елагину прикончили отнюдь не Коляшины ребята.
— Ну, — на минуточку забылся Сырцов и сразу же получил от озверевшего Смирнова:
— Сейчас как трахну по башке! Сколько раз тебе говорить?
— Виноват. Исправлюсь, — верноподданнически гаркнул Сырцов.
Получив сатисфакцию, Смирнов вмиг успокоился:
— Пойдем перекусим. Я под тебя рюмашку выпью, а ты посмотришь.
В несовременно уютной гостиной-столовой уже был накрыт массивный, на львиных ногах круглый стол: крахмальные, салфетки торчком, тарелки старого фарфора, серебряные ножи и вилки. Три куверта.
Лидия Сергеевна, сидя в вольтеровском кресле, без интереса смотрела телевизор, в котором извивалась, что-то воя без смысла, но с плохой дикцией, очередная поп-звезда. Смирнов с Сырцовым, стоя за креслом Лидии Сергеевны, тоже полюбовались малоприкрытыми статями отчаянной вокалистки. Недолго. Усаживаясь за стол, Смирнов спросил:
— Хотите знать секрет нынешнего эстрадного сексапила? — И, не считая нужным дождаться утвердительного ответа, без паузы продолжил: — Приоткрыть влажный рот, мягко по кругу виляя задом, тыльной стороной ладоней медленно поднимать распущенные патлы, и затем, продолжая вертеть задом и раздвинув ноги, неспешно садиться на воображаемый кол. Публика ревет и плачет.
— Да-а, — многозначительно произнес Сырцов, и Лидия Сергеевна горестно разъяснила ему ситуацию:
— Старчески вожделеет.
— Беда, — посочувствовал ей Сырцов.
— Идиот и кретинка, — по-настоящему разозлился Дед. — Ты, Лидия, старательно убеждаешь себя, что муж уже в маразме, а ты, Жорка, по скудоумию пропускаешь мимо ушей то, что тебе, как сыщику, знать необходимо.
— Мне необходимо знать, как наглые телки виляют задом? — быстро спросил Сырцов.
— Это ты и без меня знаешь. Ты должен научиться всерьез наблюдать, точно подмечать и определять тенденцию и современный стереотип поведения людей разных социальных групп и профессий.
— Как хорошо и научно все объяснил! — восхитилась Лидия Сергеевна. И опять пообщалась с Сырцовым: — Сейчас он нам так же хорошо и научно обоснует необходимость выпить пару-тройку рюмок водки.
Глава 17
Коляша, демонстративно не прячась, сидел на любимой местными старушками скамейке в свободной позе неангажированного художника. Подъездный фонарь выгодно освещал его восхитительный твидовый пиджак и неподражаемые брюки. С полуулыбкой он наблюдал за тем, как суровый Сырцов основательно закрывает машину.