Сочувствия не нашел. Сырцов, отхлебнув, сказал:
— И я тоже.
— От чего же ты так устал, Жора?
— За этим и приехал?
— Что? — сделал вид, что не понял иронии, Махов.
— Приехал, говорю, затем, чтобы узнать, отчего я устал?.
— Так точно, ваше благородие. Как мне кажется, ты очень суетишься последние дни. Хотелось бы знать, по какому поводу?
— А на хрена вам это знать, ваше высокоблагородие? — Откуда-то Сырцов знал, что подполковник — уже «высокоблагородие».
— После тщательного обыска в квартире убитой Марии Елагиной, после серьезной работы экспертов мы пришли к выводу, что на эту квартирку в ночь убийства было по меньшей мере три захода, совершенных тремя не связанными друге другом лицами или группами лиц. С большой долей вероятности можно говорить об убийстве, о последовавшем вслед за ним неизвестном гражданине и, наконец, о парочке быков, которых упустили ребята из района. Неизвестный гражданин — не ты ли, Жора?
— Что, сильно там наследили? — не ответив на маховский вопрос, задал свой Сырцов.
— В том-то и дело, что несильно. Поэтому я и задал свой вопрос. Отвечай, Жора.
— Не буду я отвечать. Но не потому, что я там был, а потому, что ты со мной ведешь игру без правил. Просто давишь. Ведь тебе меня зацепить нечем.
— Нечем, — покорно согласился Махов и допил кофе. — Но хочу сообщить тебе еще кое-что. Для сведения. Кто-то навел ментовку на эту квартиру в ту ночь, назвавшись соседом убитой. Навел с профессиональной четкостью. Мы сапог не пожалели, проверили все квартиры дома. Нету там такого соседа.
— И что? — полюбопытствовал Сырцов.
— Да ничего. Я понимаю, ты закрыт и осторожен, боясь навредить клиенту. Но смотри — себе не навреди.
Еще картиночка, приятная на вид! Откуда узнал про его дела муровский подполковник? Коляше совсем не с руки, сам себе кислород перекрывать не стал бы, ему Ксению тоже искать надо. Логунов до недавнего времени был не в курсе.
— Светлану Логунову додавил?
— Все-то тебе скажи, — лучезарно улыбнулся Махов. — А ты мне — ничего.
И, поднявшись, от долгого низкого сидения мучительно-сладострастно потянулся.
— Еще кофейку? — предложил гостеприимный хозяин.
— Хватит. Сегодня — четвертая чашка. С пятой изжога придет. Спасибо. — Махов засунул руки в карманы брюк и, что самое удивительное, не испортил силуэт восхитительных линий пиджака. — Говенно поговорили, брат.
И направился в прихожую. Сырцов — за ним. Понимал, что мент специально выводит его на последний аккорд, но шел за ним, как бычок на веревочке. Махов и дверь входную открыл на площадку, чтобы создать эффект нейтрального поля.
— Ну, шарахни на прощание! — опережая его, попросил Сырцов.
— Нашел девицу? — дал пристрелочный залп Махов.
— Без комментариев, — стараясь уподобиться политическому деятелю, мгновенно отреагировал Сырцов.
Сей ответ Махов принял без огорчения:
— Дело твое.
— Это уж точно — мое.
Махов только и ждал подтверждения:
— Прелестно, но запомни: если твое дело имеет отношение к делу об убийстве Марии Елагиной, пощады от меня не жди. Конечно, соучастие тебя минует, но сокрытие улик, введение в заблуждение ведущих следствие, дезинформацию — все это я тебе прицеплю.
— На срок потянет?
— На срок, скорее всего, нет.
— Спасибо, успокоил, — перебил Сырцов. — Адью, Леня.
Уже от лифта Махов в последний раз улыбкой обнаружил свое обаяние:
— Но позору, позору, Жора, на всю Москву!
Задумчиво прибрал со стола, помыл чашки, придирчиво прикинул взором, все ли в порядке в его гнезде (не любил возвращаться в засранную квартиру, сразу портилось настроение), хотел было уходить, но ослаб что-то, присел на минуту — собрать себя по кускам, сконцентрироваться. За окном шустрее забегали автомобили, не одинокие прохожие — шеренги и колонны двинулись по тротуарам, оживленней зазвучал человеческий гур-гур. Москвичи убегали со своих рабочих мест. А ему работа только предстояла.
Какая еще работа? Он ведь, сделал порученное ему дело, честно отработал гонорар и мог бы со спокойной душой отрубиться, быстренько уехать на Валдай рыбачить и забыть все к чертовой матери. Но нет! Забыть распухший язык и выпученные глаза Маши? Забыть объятую ужасом Светлану? Забыть брошенную всеми на растерзание черному миру Ксению? Забыть Деда, который без всяких просьб и мзды ринулся ему на помощь? Себя забыть?
Сырцов в прихожей до предела высунул язык и тщательно рассмотрел его в зеркале. Ничего язык, розовый. Скорчил рожу, подмигнул ей, рожа подмигнула ему. Захотелось сказать ей кое-что. Сказал: