— Дурак ты, Сырцов.
Глава 20
Подготовкой к капитальному ремонту путепровода-моста над Садовым испортили сразу все: и проезд, и подъезд, и объезд, и, самое главное, вид. И не торопятся, заразы. Обнесли забором, завезли какие-то плиты, оставили на всякий случай самоходный кран и успокоились. Судя по тишине за забором, всерьез приступят к строительству не раньше будущего лета. Машины гуськом тянулись по одной полосе вдоль забора. Сырцов вырвался из цепочки, сделал левый поворот и, избежав столкновения с ползущим ему навстречу двадцать восьмым троллейбусом, выскочил, слегка нарушая, на широкий тротуар у кафе «Крымское». А у кафе — стоянка.
Забор был ничего себе, плотный забор. Но есть ли на Руси хоть один забор, в котором русские не проделали бы лаз? Лаз вот он, рядом. Сырцов проник на строительную площадку.
Про строителей он все правильно понял: не было строителей на площадке. Строили здесь другие. Под удобно нависшими бетонными плитами из картонных иностранных ящиков, которых ныне изобилие, были возведены эфемерные, но для летнего существования вполне пригодные сооружения. Четыре штуки. На взгляд — пусты. Да так и должно быть: люди с работы едут, время бомжовой охоты. Заглядывать в эти обиталища у Сырцова не было никакого желания. На всякий случай свистнул. Без помощи двух пальцев, но по-разбойничьи пронзительно.
Из ближней к нему норы, не вставая, объявился (ящик отодвинул) некто в меховой драной шапке, в волосах до плеч, в тренировочном костюме фирмы «Рибок». Старом и драном. Некто почесал указательным пальцем дней пять небритую щеку, спросил без интереса:
— Тебе чего?
— Кого, — поправил Сырцов. — Пашу.
Некто перестал чесать щеку, задрал руку вверх (рукав оттягивал), важно глянул на черные цифровые пластмассовые часы и сообщил:
— Скоро будет.
— Когда — скоро? — потребовал уточнить Сырцов.
— За поллитром пошел.
Надо полагать, не в здешних дорогих палатках для проезжающих мимо нуворишей покупал свои поллитра Паша Рузанов. Придется ждать, когда он найдет, где подешевле. Сырцов пристроился на чистой, теплой, милой заду бетонной балке. А некто уже хотел общаться:
— Пашка-то тебе зачем?
— Нужен.
— Вот я и спрашиваю: зачем он тебе нужен?
— А ты не спрашивай.
— Грубишь, что ли?
— Грублю.
— А зря. Ты здесь — залетный фраер. Вмиг рога обломаем.
— Тебе до этого три года протрезвляться надо.
Некто страшно удивился, на четвереньках вылез из-под картона и демонстративно поднялся в рост. Под два метра был. Погордился:
— Я и похмельный тебя заломлю!
— Успокойся, а? — попросил Сырцов.
— А ты не хами, — почти миролюбиво поставил условие некто. И вдруг вскричал, взрыдал даже: — Да где этот чертов Пашка?!
— Туточки мы, — неожиданно раздался издевательский голос.
Откуда явился Пашка — неизвестно. Только не от дырки, которую держал в секторе обзора Сырцов. И подошел неслышно: вот он, в трех метрах.
— Принес? — с боязливой надеждой спросил некто.
— Принес, принес, — успокоил его Паша. — Только вот не знал, что к нам в гости мент пожалует. Знал бы, коньячку купил.
— Паша, нам менты здесь не нужны, — сказал некто.
— А где они нужны? — спросил у Сырцова Паша и подмигнул.
— Здравствуй, Паша, — сказал на это Сырцов.
— Добрый вечер, Георгий, — откликнулся Паша.
Ишь ты, по имени. Откуда узнал? Вроде у вождя его имечко вслух не произносилось. А может, и произносилось. Не помнил Сырцов. Лучше на этом не заостряться. Вроде бы проехали. И поэтому:
— Мне с тобой поговорить надо, Паша.
Некто в миг понял, что свидание с поллитром может быть отложено на неопределенное время.
— Потом, — нервно заявил он. — Потом поговорите. А сейчас похмелиться надо. Ты же обещал, Паша!
— Обещанного три года ждут, — автоматически брякнул Сырцов.
— Да ты что?! — взревел некто. — Да я тебя!
Страшен во гневе алкоголик, когда пытаются лишить его выпивки. Но ничуточки не испугался алкоголического гнева Паша. Ответно пригрозил:
— Орать будешь, вообще не дам.
— Ты же обещал, — рыдающим шепотом напомнил некто.
— Вот теперь хорошо говоришь, тихо. Бидона буди.
— Счас сполним! — пообещал некто и, снова встав на четвереньки, вбежал в картонный домик.
— Отдай им поллитра. Я тебе компенсирую, — не совсем ловко изъяснился Сырцов. — А мы с тобой — в сторону и поговорим.
— Поговорим, поговорим, — пообещал Паша, с неподдельным интересом наблюдая, как из домика выбирался Бидон. Бидон как Бидон: невысок и обширен. С тремя стаканами в руках. Пустыми, которые — видно было по невыразимому блеску быстрых, в слезе глаз — страстно хотел видеть наполненными. Сказал чистым голосом: