Сырцову поставили раскладушку в комнате Смирнова. Сидя на своих лежаках, они лениво раздевались.
— Бессмыслица, — ни с того ни с сего брякнул Смирнов, по-армейски тщательно складывая портки.
— Вы о чем, Александр Иванович? — спросил Сырцов.
— Выстрел. Выстрел в тебя на данном этапе — полная бессмыслица.
Не в лад, не в склад, размышляя о своем, Сырцов произнес:
— Если началась снайперская охота за мной, они рано или поздно прикончат меня. Такие вот пироги.
Рассуждалось об этом свободно, потому что он был сильно выпивши.
— Не нужно им сейчас на тебя охотиться, не нужно!
— Но ведь охотятся!
— Дурацкий, нервный выстрел. Но отчего? — Смирнова всегда раздражали непонятные ему действия и поступки.
— Не отчего, а для чего. Чтобы меня порешить, — продолжал жалеть себя Сырцов. Он тоже снял штаны и любовно разглядывал свои белые колени.
— Ну какой же ты зануда! — изумился Смирнов.
— Зануда не зануда, а помирать все равно не хочу, — нетрезво пробурчал Сырцов. — Жить, вы даже представить себе не можете, как хочется!
— Почему не могу? Очень даже могу. Самому хочется. А ты вроде сильно закосел, Жора?
— Поплыл слегка, — признался Сырцов.
— Тогда давай спать.
— Что делать будем, Александр Иванович?
— Я же сказал: спать.
— А вообще?
— С утра все по полочкам разложим. Спи давай.
— Уже утро.
И впрямь утро. Окно безудержно и заметно на глаз светлело. Наваливался всепоглощающий летний рассвет.
Глава 23
Он опоздал. Вернее, они с Дедом опоздали. У подъезда дома на Краснобогатырской столпился служебный транспорт: милицейская «Волга», милицейский «рафик», «скорая помощь». Все, конечно, может быть — бытовая драка, падение с крыши, ограбление, но Сырцов твердо уже знал для себя, что именно произошло в этом подъезде. И даже в какой квартире.
Необычное столпотворение у подъезда он заметил издали и поэтому, не останавливаясь, проследовал на «девятке» мимо, сделав зигзаг по причудливому периметру этого гигантского дома. В зеркало заднего обзора он видел, что следом за ним во двор въехал микроавтобус телевизионщиков. Микроавтобус прибился к автомобильному стаду у подъезда, и из него вылезли хорошо известный по телеэкрану репортер с микрофоном и оператор с ручной камерой. Мигом осмотревшись, они ринулись в подъезд.
Встреча с подполковником Маховым не входила в планы Сырцова, и поэтому он решил наблюдать за происходящим с почтительного расстояния. Медленно катя, он выбирал точку, нашел, остановился и, не выходя из автомобиля, приступил к созерцанию. Хорошо бы, конечно, подойти к солидному кружку аборигенов, которых, несмотря на утренний час, собралось достаточно, подойти и послушать, о чем говорят записные ораторы — всезнающие подъездные бабки. Но лучше не надо: был шанс наскочить на излишне мобильного сейчас Леонида. Сидеть надо в машине и тихо-тихо ждать, не высовываясь.
Ждал минут пятнадцать. Сначала появились санитары с носилками, на которых лежало нечто, покрытое служебной простыней. Кружок аборигенов мгновенно распался, превратившись в полудугу, охватившую заднюю часть «скорой помощи». Санитары отбрехивались и легко отпихивались от наседавших. Вышедший чуть позднее врач, судя по жестикуляции и артикуляции, просто-напросто матерно орал. Оторавшись, уселся рядом с водителем, и «скорая» уехала. Тогда и вышел Махов. Хвостом плелись за ним телевизионщики. По всему видно, он сказал им в последний раз «нет», отвернулся от них и внимательно, с профессиональной дотошностью, осмотрел двор. Сырцов инстинктивно откинулся от окна в глубь салона. Не заметил, придирчивый мент, да и вряд ли мог заметить Сырцова на таком расстоянии, не поворачивая головы, сказал что-то репортеру с микрофоном, сел в «Волгу» и укатил, слава Богу.
Теперь можно и подойти. Телевизионщики выспрашивали подробности у словоохотливых бабок. На бесптичье и бабка соловей.
— Одно скажу, часа в два ночи у него сильно музыка играла. Я как раз под ним живу, так что хорошо слышала. Хотела было скандал ему устроить, чтобы не безобразил ночью, но честно признаюсь: лень вставать было.
Бабку снимали для телевизора, и это нравилось ей до невозможности.
— А кто обнаружил тело? — спросил репортер.
— Виталий Егорович, сосед его по площадке, — сообщила старушка. — Он бывший милиционер, у нас в отделении начальником паспортного стола был. Так он сразу все замечает. Вот и заметил, что дверь у журналиста открыта.