— Не всегда, — великодушно не согласился Сырцов. — Но, как бы ни симпатично мы беседовали, всему приходит конец.
Он решительно встал. Встала и Светлана Дмитриевна.
— Я так и не поняла, зачем вы к нам приходили, Георгий Петрович.
— Я приходил к Валентину Константиновичу.
Взъярилась. Глаза прищурились, желваки заходили, ноздри вздрогнули. Но собралась: в паузе, скорее всего, досчитала до десяти.
— Я хочу, я очень хочу увидеть Ксению, — отрешенно потребовала она.
— Увидите со временем, — нагло пообещал Сырцов.
— Когда?
— Когда захочет Ксения и когда я сочту нужным.
— Сделайте, пожалуйста, так, чтобы наша встреча состоялась как можно скорее, — окончательно справившись с собой, вежливо приказала Светлана Дмитриевна.
— Постараюсь. — Сырцов, слегка склоняя голову (как учила Лидия Сергеевна), попрощался со Светланой Дмитриевной, попрощался с Валентином Константиновичем и двинулся к распахнутым дверям пентхауза.
— Эля вас проводит, — вслед пообещала Светлана.
Эля действительно проводила его до дверей. Благодаря за любезность, Сырцов ловко схватил ее правую руку и темпераментно поцеловал ладошку:
— Спасибо, за все спасибо, Элеонора Борисовна!..
Она целованной рукой поправила кокошник:
— …Михайловна.
— Пардон, — и тихо-тихо: — Но ты для меня все равно только Элечка. До скорого, моя радость. — И громко-громко, в угол, где индифферентно восседал бык с полуприкрытыми очами: — Спи спокойно, дорогой товарищ!
После того, как птичка-колибри сквозь стекло залетела к нему в комнату, каждый вход и каждый выход из дома, каждая посадка в автомобиль, каждый непроверенный предварительно подъезд незнакомого здания вгоняли в него острый холодок, который мгновенно поселялся где-то чуть повыше солнечного сплетения.
Из лифта Сырцов вышел на третьем этаже и бесшумно спустился по лестнице до предпоследнего пролета, там постоял, отслушал обстановку, спустился на пролет и отсмотрел ее. Из междверного пространства изучил положение дел в видимой части двора. Вроде все чисто, если только где-нибудь метрах в трехстах в удобной позиции не сидит молодой человек со стреляющей металлической штучкой в руках…
Но волков бояться — в лес не ходить. Сырцов стремительно преодолел тридцать метров, отделявшие его от машины, кинул себя к баранке и двинул, не разогреваясь, вокруг логуновского дома.
Совершив страховочный кружок, он поставил «девятку» поближе к набережной (чтобы помех было поменьше) и, приспособив наушники, настроился послушать нечто интересное. Но тихо было в наушниках — тишина, значит, и там, у белого столика. Под крышу ушли, что ли? Но нет: звякнула ледышка о стекло, булькнуло в бутылке. Пауза. Потом стук стакана о пластмассу. Кто-то из них беззвучно выпил. Неровные, четкие, короткие шаги — на высоких каблуках. Ясно, выпил Логунов.
Светлана. Ты не забыл, что у тебя в пять правление?
Логунов. Не забыл.
Светлана. Тогда не надирайся как свинья.
Логунов. Не цепляйся ко мне сейчас, очень тебя прошу.
Светлана. Налей и мне… Как ты эту гадость пьешь?
Логунов. А твоему сыщику нравится.
Светлана. Мне-то какое дело?
Логунов. Как — какое? Даме следует знать вкусы нового любовника.
Светлана. Ты — идиот?
Логунов. Не стоит, Света. Худо-бедно, но я знаю тебя.
Светлана. Тогда помалкивай. Я-то про твою Эльку не вспоминаю.
Логунов. Которую ты мне ненавязчиво уложила в койку…
Светлана. Замолчи, болван!
Логунов. Молчу. А вот ты, к сожалению, не молчишь. Разговариваешь много.
Светлана. Зато знаю, где и как.
Логунов. Он неглуп и подозрителен, Света.
Светлана. А что, надо было дурака нанимать?
Логунов. Надо было.
Светлана. Поначалу все так просто складывалось…
Логунов. Любым способом уговори этого Сырцова устроить тебе свидание с Ксюшкой. И любым способом — любым! — умоли ее немедленно вместе с тобой уехать за границу. Там спрячьтесь, забейтесь в нору и ждите. Может, я один здесь как-нибудь выкручусь.
Светлана. Эх, Валя, Валя! Ничего-то ты не сможешь. Иди, натягивай брюки, влезай в пиджак и — к банкирам щеки надувать. Это у тебя пока еще получается.