До глубокой ночи засыпаем друг друга вопросами. Об особенностях тела, о друзьях и знакомых, о привычках. Когда глаза начинают слипаться, вытаскиваю из дальнего угла шкафа надувной матрас и спальный мешок.
— Надувай.
— А насос? — спрашивает этот дылда.
— Ртом надуешь. Восемнадцать вздохов на большую подушку, шесть на малую. Твое тело это сто раз делало. Стоп! Не так. Не напрягайся. Просто делай глубокий вдох носом и спокойный глубокий выдох в матрас. Пыжиться не надо.
Матрас надут. Подкидываем монетку, чтоб выяснить, кому спать на кровати под одеялом, а кому — на полу а-ля турист. На полу выпадает мне. Гашу свет. Зажмуриваюсь и твержу про себя: «Я женщина, я женщина. Меня зовут Галина. Я женщина.»
— Сергей…
— А? Какой я тебе Сергей?!
— Ну прости. Ты, когда спишь, трусики снимаешь?
— Это у женщин трусики. У мужчин трусы. Как хочешь, так и делай. Теперь это твое тело. И перестань звать меня Сергеем. Привыкай к Галине.
— Друзья меня Галкой звали.
— Во-во. Спи.
Тишина. Зеленый отсвет электронного будильника на потолке.
Я женщина, я женщина. Меня зовут Галина. Галя. Я женщина…
— Гал…
— Что?
— То, что с нами произошло, такого ведь не бывает. Это как в сказке…
— Ну и?
— Если болезнь сказочная, то может и лекарство должно быть…
— Ну говори, говори.
— Ну как принц будил спящую красавицу…
— Поцелуй?
— Или что-то серьезней… Сказки ведь для детей. Жизнь жестокая. Но когда мы сольемся… мы станем как бы одним… А потом разъединимся. Может, наши души разберутся, где чье тело?
— Глупости!
— Да-да…
— В жизни так не бывает. Это не сказка.
— Но… Да, не сказка.
Сейчас ведь опять разревется. Приучит мое тело к слезам. Как же мне из нее мужика воспитать? К черту… Я женщина, я женщина, я женщина. Ох, нескоро я стану женщиной… Стоп! Что же это получается?!
— Сергей, я не голубой.
— Я тоже не розовая! Дурак!
Обидел…
— Извини. Это все нервы.
— Забыли.
Я женщина, я женщина…
— … вверх, в стороны, вверх, в стороны. Вперед, вниз, вперед, вверх!
— Тяжело…
— Каждый день зарядку нужно делать, тогда не тяжело будет. Положи гантели, теперь — отжимания от пола. Тридцать раз. Начали!
— Галя, тебе нельзя.
— Почему?
— У тебя период такой.
— Какой?
— Ну… месячные. Если будешь тяжести поднимать, можешь в больницу попасть.
— О, господи! Раньше бы знать… Но у тебя-то их нет. Начинай. Я считать буду.
…
— Галь… Я больше не могу!
— Разговорчики! Ты мне тело избалуешь! Я полсотни отжиманий делаю.
— У-у-ф… Вы, мужики, все психи.
— Разговорчики! Поднимайся с пола, раздевайся и в душ! Водные процедуры.
— Отвернись.
— Глупый! Что я, своего тела не видела?
— Тогда сама раздевайся!
Логичное требование. Скидываю одежду, смотрим друг на друга — и краснеем. Отвешиваю этому бугаю шлепок пониже спины, толкаю по направлению к ванной, включаю холодную воду. Визжим в два голоса. Я — понятно. Это тело не закаленное. А он-то чего?
Весело и с шуточками растираем друг друга махровым полотенцем. У него вдруг начинается эрекция. Никогда не видел такой изумленной физиономии!
— Но-но! Только без глупостей, — тоном детективного агента заявляю я и со смехом выкатываюсь из ванной.
— Га-ал… Как его успокоить? — жалобный голос из ванной.
— Сам успокоится. Привыкай! — приоткрываю дверь и просовываю в щелку трусы.
Завтракаем на кухне. Готовит Сергей замечательно. И вообще, все замечательно, кроме погоды за окном. С чего бы? Наверно, отходняк после трех суток тоски беспросветной. Появился свет в конце тоннеля. Я теперь не один. Не одна, то есть. И Сергей не один. Друг другу подсказать сможем, если что.
— Галь, коленки сдвинь, пожалуйста.
— Зачем?
— Ты сидишь… некультурно.
— А-а… Понял. Поняла, то есть. На чем я остановилась? Жить будем здесь!
— А почему не там?
— Эта квартира больше. И потолки выше. Сейчас съездим, заберем кой-какие вещи и начнем обустраиваться. А ту квартиру можно будет сдать.
— Галь, ты думаешь, мы навсегда в этих телах застряли?
— Не знаю. Но тебя, цыпленок, я теперь никому не отдам.
— Сама ты цыпленок, — робко огрызается Сергей. Просто удивительное несоответствие между характером и телом.
— Ага! Я цыпленок, твоя задача меня защищать. От хулиганов! — легко соглашаюсь я, уплетая бутерброды за обе щеки. Сергей смотрит на меня и тихо млеет. Никак влюбился?
А во мне что, материнские инстинкты проснулись? Это же не любовь. Любовь не такая. А и пусть! Хоть инстинкт, хоть дружба. Жить-то нам вместе.
Выходим из квартиры Галины Ломовой, нагруженные чемоданами. Чемоданы, конечно, несет Сергей. А я, помахивая сумочкой, объясняю ему, что так теперь всегда будет. Такая тяжелая доля ему выпала — быть сильным полом.
Навстречу тащится жалкое, промокшее, унылое существо с огромным туристским рюкзаком за плечами и связкой удочек и спиннингов в руке. Мокрые, обвисшие поля шляпы почти закрывают лицо.
— Не сутулься, расправь плечи, — шепчу я Сергею, копаясь в сумочке. Существо поравнялось с нами.
— Юра! Привет!
Существо отрывает хмурый взгляд от асфальта и расплывается в улыбке.
— А, Галя!
— Знакомься, это Сергей. А это Юра.
Оба донельзя смутились, неуверенно пожимают друг другу руки.
— Юр, ты ж три дня рыбачить собирался. Погода?
— Погода… — обреченно вздыхает Юра. — А у тебя как дела?
— Отлично. Вот! — неожиданно сую ему под нос кастет. Снимаю с пальцев, подкидываю на ладони и протягиваю ему.
— Ух ты! Профессиональный… — Юра, зажав удочки под мышкой, восхищенно осматривает кастет.
— Приманка, — небрежно говорю я, и достаю из кармана второй. — А вот это — рабочий.
— Галя, ты самая опасная из всех моих знакомых.
— Я это знаю, — смеюсь я. — Будь счастлив!
Через десять шагов оглядываюсь. Юра все еще смотрит нам вслед. Подмигиваю ему.
— Галя, зачем тебе кастет? — хмуро спрашивает Сергей.
— Я думал…а, ты о Юре спросишь.
— Ты ответь пожалуйста, зачем тебе кастет?
— Зачем? Чтоб таких дылд, как ты, по вечерам не бояться. Сам, между прочим, виноват. Ты хоть слышал такой термин — боди билдинг? Нет, не спорт, а так. Спорт — это перебор, это ради медалей. А зарядку обычную по утрам делал? Слово такое — аэробика — знаешь? Вот если б делал, мне не пришлось бы сейчас с кастетом в кармане ходить!
— Я делала зарядку!
Ох ты, боже мой! Обиделся. Даже нижняя губа задрожала.
— Успокойся. Теперь зарядку будешь делать под моим чутким руководством. Бегать по вечерам будем. По шесть-восемь километров.
— Я-то пробегу. А ты на втором километре упадешь и не встанешь! Зеленоглазый скорпион!
Ну, слава богу, юморить начал.
— … это порнография.
— Пуританин! Где ты видишь порнографию? Эротика — да, есть. В Эрмитаже можно, а мне нельзя, да? Это — искусство. И ты не имел никакого права их выкидывать!
— Тогда ты не имела никаких прав тратить мои деньги!
— Твои?! Кто в той квартире прописан!!!
— Вот и я об этом… — тихо произносит Сергей, и у меня сразу пропадает желание ругаться. Он прав, а я — нет.
— Но все равно, мог бы подождать, прежде, чем чужие вещи выкидывать.
— Галя, прости меня.
Ну вот как с такой… с таким ругаться? Это не бесхребетность, как я в начале думала. Это характер такой мягкий… Закалять его надо. В турпоход пойдем! У нас два месяца отпуска. Возьмем в Приозерске лодку напрокат. Сначала по Вуоке пройдемся. Посмотрю, на что он способен. Потом в Ладогу спустимся. По настоящим волнам его погоняю.
Достаю карту и излагаю свой план. Как и ожидала, особого энтузиазма не вижу. Пущу в ход дипломатию.
— Тебе нужно учиться мужиком быть. Нужно?
— Нужно.
— Где это лучше делать? В городе, где на тебя со всех сторон смотрят, или в лесу.
Молчит. Ну и ладушки. Молчание — знак согласия.
— Галя, а как ты узнала, что я — то есть, что ты в отпуске.
— Из письма.