Ее отец иногда говорил, что ему кажется, будто евреи что-то упустили. Как будто произошло что-то, чего они не поняли, и из-за чего их Бог отвернулся от них. Он больше не чувствовался в этих стенах, не обитал среди них. Вздыхая, он каждый раз заключал:
— Вот что сказал мне твой дед, а его дед сказал ему: с того дня, когда занавес был разорван, это передается в нашей семье до сих пор. Бог, который вел наш народ через пустыню в виде огненного столпа во тьме и в виде вихря днем, который переходил с нами с места на место в Ковчеге Завета, забыл нас. Но мы возлагаем все надежды на тот час, когда придет Мессия, чтобы вывести нас из изгнания!
Мерцание свечей было похоже на журчащее озеро света среди скал тьмы.
Яэль вздрогнула, и ее взгляд скользнул к белоснежной ночной сорочке, висевшей для нее на спинке стула. Даже если бы ей не предстояло через несколько минут остаться наедине с убийцей своей семьи, у нее не хватило бы сил надеть ее!
Ее пальцы дрожали так сильно, что она не смогла расстегнуть пуговицы своего свадебного платья…
Она хотела бы снова погрузиться в истории своих предков, забыть о том, что ее ждет и где она находится, но… не смогла этого сделать. Если бы она сейчас подумала об отце, то совсем упала бы духом!
Когда тяжелые шаги приблизились к двери, Яэль крепче стиснула кулаки и затаила дыхание…
Слишком быстро дверь раскрылась, и вошел ее муж!
Его темные глаза остановились на ней… Он захлопнул за собой дверь, закрыв ее на ключ!
Медленно, словно боясь спугнуть ее, исполин подошел к ней…
На некотором расстоянии он остановился и сосредоточенно посмотрел на нее.
— Я не могу себе объяснить, почему ты так сильно боишься меня?! — в недоумении пробормотал он — Что я сделал? Это не может быть связано только с моими размерами!
— Я… я… я...
Продолжать говорить было невозможно, Яэль шатаясь подошла к стулу с ночной рубашкой, отчаянно цепляясь за его спинку.
Ее горло было сжато, она не смогла издать и звука, до смерти испугалась, что задохнется на месте!
— Миэль, — мягко пообещал он — Ничего страшного не случится. Я не причиню тебе вреда, я не обижу тебя. Доверься мне!
Это было слишком! Его ласковые слова на фоне того ужасного поступка не имели никакого смысла!
Яэль непроизвольно вздрогнула.
— Мне плохо, — выдохнула она, и тут же он оказался рядом с ней, подхватив ее на руки, понес на широкую кровать…
— Нет! — засопротивлялась она — Пожалуйста!!! Пожалуйста, не трогайте меня…
Томас бережно опустил ее на постель и устроился рядом на краю. Взяв ее ледяные руки в свои, пробормотал:
— Конечно, нет!
Озабоченность омрачила его черты:
— У тебя все в порядке? Может, у тебя был… неприятный опыт с мужчинами? Если да, то я прошу тебя рассказать мне об этом сейчас же!
Да, брачная ночь у иудеев была подходящей ночью для таких разговоров… Если в течение первых часов обнаруживалось, что жена была до этого осквернена, муж мог расстаться с ней на следующий же день! Очевидно, у христиан было то же самое!
— Нет, — решительно ответила она, - Ни один мужчина до настоящего момента не прикасался ко мне!
Крутая складка между его бровями стала еще более заметной:
— Тогда в чем дело?
— Вы такой высокий, — попыталась она потянуть время — Я боюсь, что вы меня раздавите.
Томас вдруг громко рассмеялся… Сейчас он не выглядит, как тот самый сотник, который с зажатым ртом ждал, когда его солдаты закопают братскую могилу для ее отца и братьев…
— Я клянусь тебе, что этого не случится! — улыбнулся он, положив руку на сердце — Ничего из того, что тебя пугает. Пока ты не привыкнешь ко мне…
Яэль недоверчиво проморгнула глазами, не в силах отвернуться от него, полагая, что ослышалась:
— Что вы хотите этим сказать?
—:Я не приближусь к тебе до тех пор, пока ты сама не доверишься мне?
— Но...
Он опустил глаза и посмотрел на покрывало, затем наклонился вперед и распахнул его.