Костя присоединился к их маленькой семье чуть позже, но как только появился в их жизни, проявил такое огромное желание быть с ними, что у Лены не было ни одного шанса от него избавиться. Если первые недели после окончательного разрыва она по ночам часто грустила по Игорю, даже плакала, то потом уже и не вспоминала о нем. Костя полностью завладел ее вниманием. Сначала Лена не понимала, зачем он так старается ради случайного ребенка, которого он изначально не планировал и не хотел. Константин был сдержанным человеком, он редко показывал то, что у него внутри. Но потом он сумел своими поступками, своим отношением показать матери своего ребенка, как они оба ему нужны. А еще он начал разговаривать с Еленой, стал понемногу рассказывать ей про работу, про свое детство, планы на будущее. Так как она последнее время фактически сидела взаперти, ей очень сильно не хватало общения и внешних впечатлений, и эти разговоры пришлись ей по душе. Они учились находить общий язык друг с другом, делиться друг с другом сокровенным и узнавать друг друга.
Как Константин нежничал с будущим сыном, это заслуживало отдельного описания. Он разговаривал с малышом, называя его маленьким лисенком, целовал Лену в аккуратненький животик, прижимался к нему щекой, гладил его. Иногда эти его нежности растягивалась на целый час. У Лены в такие моменты мурашки по всему телу бегали от удовольствия. И удовольствие это было не только от умиления, что Костя так сюсюкается с ее еще нерожденным малышом, но и физическое. Даже невинное прикосновение ладони или мужских губ к ее животу заставляло Лену томиться от желания. Избыток женских гормонов делал свое дело, ей хотелось любви и ласки. Тем более после того, как Костя ей дал понять, что с регистрацией брака он затягивать не собирается.
Конечно, Лиснянский надавил на нее в вопросе официальной женитьбы. Сделал это очень просто: привез прямо в отделение патологии беременных регистраторшу из ЗАГСа и весьма жестко поставил свою будущую жену перед фактом.
– Леночка, нужно вот здесь расписаться. Не упрямься, все равно штампы в наших паспортах уже стоят, и свидетельство о браке уже тоже выписано сегодняшним числом. Ты – моя жена, а я – твой муж. Подписывай, госпожа Лиснянская.
Ощущая торжественность момента, Лена встала с кровати и спокойно расписалась на столе в книге, которую принесла регистраторша. Костя расписался сразу после жены, формально чмокнул ее в губы и торжественно надел ей на палец простое золотое кольцо. Но лишь только сотрудница ЗАГСа поздравила их и вышла из палаты, Лена сердито зыркнула на своего довольного супруга.
– Лиснянская, говоришь? Это что еще за новости? Мог бы и меня спросить!
– А ты что, собиралась всю жизнь фамилию первого мужа носить? – вкрадчиво спросил он. – И еще мне кажется, дорогая женушка, ты задолжала мне поцелуй.
И, пока Лена хлопала глазами, соображая, как правильно реагировать на его упреки, Костя обнял ее и в первый раз за то время, что они возобновили свое общение, поцеловал. Она так изголодалась за эти месяцы по поцелуям, что застонала и жадно потянулась к нему. Желание моментально вспыхнуло жарким пламенем и опалило их обоих.
– Лен, я уже не могу больше терпеть, у меня голову от тебя сносит, какая ты у меня сладкая, нежная, хочу любить тебя до одури, моя любимая беременная женушка, – шептал он ей, занося и ставя ее в душевую кабинку. Лена и слова не успела сказать, а он уже избавился от ее трусов и халатика и опустился перед ней на колени.
А дальше все произошло настолько быстро, страстно и сумбурно, что Лена полностью потерялась и растворилась во времени и пространстве. Ей понадобилось совсем немного оральной стимуляции, чтобы словить свой первый оргазм, короткий и мощный, молнией пронзивший ее тело. У Лены подогнулись ноги, она задохнулась, забилась от наслаждения и начала сползать вниз. Но тут же была крепко и вместе с тем нежно подхвачена своим мужем на руки и прижата к стенке кабины.
– Леночка, я очень осторожно, если почувствуешь дискомфорт, сразу говори, – шепнул он, проявляя просто чудеса выдержки и входя в нее так медленно, что она заерзала и заныла от нетерпения. – Тихо, тихо, не спеши, любимая, ты успеешь.
И она в самом деле успела, разрядилась еще раз от движения его пальцев, которые он в нужный момент просунул между их разгоряченных тел. И от того, что они кончили вместе, от того, что он смотрел ей прямо в глаза и с каждым толчком, как заклинание, рычал: «Люблю, люблю!», она словила такой кайф, что на несколько мгновений просто потеряла сознание. Она смутно помнила, как Костя включил воду, вымыл ее всю, начиная с волос и заканчивая пальчиками ног, аккуратно вытер волосы, завернул ее в полотенце и отнес в кровать. Ей было так хорошо, что она свернулась калачиком и тут же уснула. И была разбужена только через несколько часов медсестрой, пришедшей ставить ей капельницу.