– А где мой муж? – был первый вопрос Лены. Ей так сильно захотелось его увидеть, что она сама смутилась от неприкрытого желания, прозвучавшего в ее голосе.
Костя скоро вернулся, по обычаю, с целым пакетом еды. Лена встретила его немного смущенной улыбкой и горячим поцелуем. Еще муж принес небольшой киевский тортик, и они вдвоем отпраздновали свое бракосочетание, запивая вкуснятину гранатовым соком и слизывая с губ друг друга рубиновые капли и остатки крема. А потом долго сидели в обнимку на кровати, довольные жизнью и друг другом, и разговаривали.
Лена рассказала ему все. О том, что по вине первого мужа несколько лет не могла родить ребенка, и даже две попытки ЭКО не помогли ей стать матерью. О том, что долго мучилась, не зная, как правильно поступить в сложившейся ситуации. Честно рассказала и о своем неважном здоровье, и о панических атаках, и о проблемах с сердцем.
– И зачем тебе нужна такая нездоровая жена? – спросила ворчливо, неожиданно для самой себя расстроившись от собственного рассказа. – Могли бы и так жить, без штампа. Взрослые же люди, Костя.
Ему так не понравился ее вопрос, что он даже зубами заскрипел от досады.
– А по жопе? – пригрозил он ей. – Что значит «зачем»? Действительно, взрослые. Я-то уж точно, а вот насчет тебя не уверен. Лена, мне сорок один год. Мы с тобой ждем рождения нашего первого ребенка. Я тебя люблю. Этого всего разве не достаточно, на твой взгляд, для заключения брака?
– Что значит «первого»? – не поняла она.
– А тебе не хочется, чтобы у нашего сына был брат или сестра?
Лена с изумлением и неверием посмотрела на Лиснянского.
– Ты хочешь еще детей от меня? – пролепетала она.
– Почему ты так удивляешься? – он смягчился и нежно чмокнул он ее в нос. – Да, я хочу еще детей от тебя. Я знаю, ты будешь замечательной мамой. Только обязательно сделаем перерыв после первых родов, хотя бы на парочку лет. Чтобы натр@хаться всласть. Ты такая потрясающая со своим животиком, я просто с ума от него схожу. Ты мне каждую ночь снишься. Я сегодня утром, как пацан, унижался, выпрашивал у твоей врачихи разрешения заниматься с тобой сексом. А она мне в ответ с пошлой ухмылочкой целую лекцию прочитала, что нам можно, а что нельзя. Ты бы только видела выражение ее лица! Она открыто потешалась и получала от моих страданий удовольствие!
Лена растаяла от его немного грубоватых признаний. Всегда приятно, когда тебя любят, вдвойне приятно, когда тебе еще и говорят об этом. Особенно когда это делает собственный муж, взрослый, красивый и серьезный во всех отношениях мужчина.
На майские праздники Елену и Константина опять выписали домой. На этот раз уже не было никакой съемной комнаты, они вдвоем поехали в квартиру Лиснянского. На Елену сразу же нахлынули воспоминания о своем последнем посещении жилья Кости, в большей части все-таки приятные. Они вдвоем прошлись по просторным комнатам, обсуждая, как спланируют пространство, какую сделают перестановку. Куда поставят кроватку, пеленальный столик и детский комод. А потом долго и осторожно ласкали друг друга, сдерживая свое нетерпение и постоянно отвлекаясь на живот Лены. «Медленно и печально», как юморил Костя после секса.
Приехала знакомиться с зятем Валентина Анатольевна, и он сразу же покорил ее тем, что уговорил остаться у них на все праздники, чтобы Леночке было комфортнее привыкать к новому дому. Потом все вместе они поехали за город знакомиться с семьей старшего брата Кости, которую он считал своей семьей, так как его родители давно умерли. Владислав и его жена Галина были старше Кости на десять лет, и по возрасту были ближе к маме Лены, чем к ней самой. Новых родственников они встретили с искренней теплотой и гостеприимством. На знакомстве присутствовали и дети старшего Лиснянского, племянники Кости. Юля заканчивала в этом году Московский физтех и собиралась прийти работать в «ГазПроект», погодки Даня и Ваня учились на первом и втором курсе института стали и сплавов. Все младшие Лиснянские были высокими, статными брюнетами с карими глазами, да и старшие ничем им не уступали, и отличались от них только седыми волосами. Довольная мама Лены шепнула своей дочери на ухо, что она молодец, не растеряла свой генофонд, а наоборот, судя по всему, приумножила его.